65 
— Ах, миссис Рокуэлл, это так любезно с вашей стороны! Я уже чувствую, как активно вы будете нам помогать. Это просто замечательно! И я уверена, что эти очаровательные вещицы кто-нибудь обязательно купит за очень хорошую цену. А если вы хотите посмотреть, что еще у нас есть для продажи, я с удовольствием вам все покажу, — Она посмотрела на меня с заговорщицким видом, видимо, думая, что разгадала тайную цель моего визита.
В первый момент я не знала, что ответить, но потом решила не разубеждать ее и сделала вид, что мне правда хочется выбрать себе что-нибудь еще до начала базара, но мне неудобно ее об этом просить.
— Ну конечно же! — воскликнула миссис Картрайт. — Отчего же нет! Вы это заслужили. И это прекрасный способ купить подарки к Рождеству, особенно когда вам не очень-то легко разъезжать по округе из-за вашего состояния. Я уверена, что люди, которые нам помогают, имеют право на некоторые привилегии… Так что, пожалуйста, посмотрите все, что вам нравится, а потом, может, выпьете со мной кофе?
Я ответила, что ни о чем другом и не мечтаю, и она провела меня в небольшую комнату, где лежали и стояли все принесенные для продажи вещи. Я выбрала для себя булавку для шарфа, табакерку и китайскую вазу, чем снова вызвала одобрение миссис Картрайт и, как я надеялась, привела ее в словоохотливое настроение.
Как только мы уселись в гостиной и начали пить кофе, я навела разговор на тему костюмированных спектаклей и шествий.
— Так вы правда собираетесь устроить костюмированное действо в аббатстве этим летом?
— Непременно. И обязательно выберу для вас какую-нибудь заметную роль. Я всегда считала, что члены нашего первого в округе семейства должны получать ведущие роли в спектакле. Вы согласны со мной?
— Конечно, но всегда ли они соглашались принять участие в этих маскарадах? Например, миссис Грентли и Люк — они изображали кого-нибудь? Впрочем, кажется, миссис Грентли говорила мне, что она играла жену Карла I, не так ли?
— Да, у нас был большой эпизод из времен Гражданской войны и это было очень уместно, ведь Киркландское Веселье в те времена было захвачено парламентской армией, и это просто счастье, что они его не разорили и не разрушили до основания. Это ведь были настоящие вандалы! Правда, до их появления успели спрятать все ценности, так что они ничего не нашли…
— Как интересно! Куда же их спрятали?
— Ну уж об этом, моя дорогая миссис Рокуэлл, ваши родственники должны знать гораздо больше, чем я. Хотя, кажется, это так и осталось загадкой.
— Это и был ваш эпизод в спектакле?
— Нет, не совсем… Мы просто изобразили приход Круглоголовых[2] и захват поместья. Потом была сцена реставрации королевской власти — таким образом мы как бы связали историю семьи Рокуэллов с историей Англии.
— А еще вы, кажется, изображали само аббатство до его роспуска и разорения — это должно было быть очень интересно.
— Так оно и было, и поэтому я хочу поставить похожую сцену будущим летом. Мне кажется, это основа всего действа, а кроме того, эта сцена дает возможность всем, кто хочет, сыграть хотя бы маленькую роль.
— Представляю, как впечатляюще выглядели ваши монахи в черных рясах на фоне развалин. Наш Люк, наверное, был еще слишком мал, чтобы участвовать во всем этом.
— Вовсе нет — он у нас был чуть ли не лучшим монахом! И он так рвался играть! При этом он уже был довольно высокого роста — Рокуэллы ведь все высокие, вы же знаете.
— И сколько же всего у вас было монахов?
— Очень много. Мы почти всех уговорили участвовать, даже доктора Смита пытались завлечь.
— И удалось?
— Нет, все происходило в тот день, когда он обычно посещает… то заведение, а кроме того, он сказал, что не может пренебречь своими обязанностями дежурного доктора и должен быть наготове на случай вызова.
— Ну а его дочка?
— Она, конечно же, участвовала — она изображала юного принца Чарльза и выглядела просто очаровательно — черный бархатный костюм, длинные волосы… Всех очень тронула сцена, где принца спрашивали: «Когда вы в последний раз видели своего отца?»
— Значит, монаха она не играла?
— Нет, но ее принц Чарльз был незабываем. Но вообще все были хороши. Даже мистер Редверс, хотя уж от него-то никто не ожидал, что он примет участие.
— И кого же он изображал?
— Всего-навсего монаха, но мы были рады, что он не остался в стороне.
65 
