Особенно,... 
19 
— Не со всеми, как я понимаю.
— Ну, остальные не в счет — так сказать, второй эшелон. С теми, кого ты встретила сегодня, тебе предстоит жить в одном доме. Пойдем, я покажу тебе вид с балкона.
— А где этот твой балкон?
— В конце коридора. Пойдем, покажу.
Мы вышли из комнаты и пошли по коридору, в дальнем конце которого была дверь. Габриэль открыл ее, и мы оказались на балконе. Высоко в небе стояла луна, освещая открывшийся перед нами вид. Руины аббатства, лежащие внизу, казались призраком, вышедшим из средневековья. Рядом с ними вилась темная река с травянистыми берегами, над ней черной аркой горбился мост, а за рекой тянулась, сливаясь с ночным небом, вересковая пустошь, через которую мы проезжали по дороге от станции.
— Боже, как красиво, — прошептала я.
— Когда я не дома, мне снится этот вид, — сказал Габриэль.
— Меня это не удивляет.
— А когда я здесь, я каждый вечер выхожу на балкон, чтобы снова увидеть эту красоту. Меня с детства притягивает этот вид.
Вдруг он посмотрел вниз, слегка перегнувшись через парапет.
— Двое из моих предков покончили с собой, бросившись с балкона. Правда, не с этого — в доме еще три таких балкона.
У меня побежали мурашки по спине, и я осторожно глянула в черноту под парапетом.
— Мы ведь на самом верху дома, — продолжал Габриэль. — Прыжок отсюда на каменные плиты внизу означал верную смерть. За всю историю нашей семьи в ней было два самоубийства — и оба одним и тем же способом.
— Пойдем в дом, — сказала я. — Я устала.
Из-за этих слов Габриэля ко мне вернулся мой страх, и я чувствовала, что мои нервы очень напряжены, что было совсем на меня не похоже. Оставалось только надеяться, что к утру, когда я высплюсь и отдохну, мое настроение изменится к лучшему и я забуду свои непонятные тревоги.
* * *
В течение последующих двух дней я знакомилась с домом и окрестностями. Я была очарована и тем, и другим. При дневном свете дом казался еще красивее и, конечно, приветливее, чем в сумерках, когда я увидела его в первый раз. До сих пор я ни разу в жизни не была в таком огромном и старинном доме, где прошлое словно сливалось с настоящим и где можно было вообще забыть, в каком веке живешь. Здесь легко было себе представить, как та или иная комната выглядела двести, триста лет назад, потому что в убранстве дома мало что изменилось и даже большая часть мебели сохранилась еще со времени постройки дома.
Зато с наступлением сумерек я ловила себя на том, что, проходя по слабо освещенным коридорам, невольно оглядываюсь назад, словно ожидая увидеть чей-нибудь призрак. При этом я прекрасно понимала, что предаваться таким фантазиям было смешно и бояться в этом доме совершенно нечего. В нем жили вполне реальные, в общем, обыкновенные люди.
Я старалась, насколько это было возможно, подружиться со всеми членами моей новой семьи. Что касается сэра Мэттью, это было нетрудно, так как он с самого начала был искренне рад моему появлению в доме. И вообще, это был, несмотря на преклонный возраст, жизнерадостный и добродушный человек, любящий вкусно поесть, выпить хорошего вина и полюбезничать с женщинами. Тетя Сара — старая дева, всю жизнь прожившая в этом доме, — была совершенно безобидным существом, погруженным в свой мир, где сегодняшний день путался со вчерашним. Она была очень добра ко мне, хотя и продолжала иногда называть меня Клер, путая с давно умершей невесткой — женой сэра Мэттью и матерью Габриэля. Люк же был вполне обыкновенным юношей, как все молодые люди его возраста, — он был занят своими собственными делами и интересами. По отношению ко мне он был нарочито любезен, хотя в его любезности и проскальзывала некоторая ироничность, которая, впрочем, меня совершенно не задевала.
Труднее всего, конечно, мне было снискать расположение Рут. Я старалась дать ей понять, что не имела ни малейшего намерения лишить ее роли хозяйки дома и начать вмешиваться в ведение хозяйства. Видит Бог, дом был достаточно большим для того, чтобы мы могли жить, не мешая друг другу. Она — дочь хозяина дома, ставшая хозяйкой со времени совершеннолетия, и я совершенно искренне считала, что у нее гораздо больше прав на эту роль, чем у меня.
Она поделилась со мной планами по поводу торжественного ужина в мою честь, и я сказала ей, что полностью доверяю ее опыту и не хочу вмешиваться в приготовления, так как мне никогда не приходилось устраивать такие вечера. Она не смогла скрыть своего облегчения, а я, в свою очередь, была довольна, что обрадовала ее.
19 
