Особенно,... 
57 
Ко мне возвращалась ясность мысли.
— Я ужинала с той женщиной…
— Моя верная служанка.
— Экипаж поломался…
— Все было подстроено, милая. Мне очень жаль, что пришлось на это пойти. Если бы ты согласилась… но нет, ты ни за что бы не согласилась… Строгое викторианское воспитание подавило бы твои врожденные инстинкты, и ты сумела бы убедить себя в их отсутствии.
— Я не могу…
— Не вставай. Лежи спокойно. Ах, Кейт, это было изумительно! Ты великолепна! Не только великий художник, но еще и божественная женщина. Я восхищаюсь тобой, Кейт!
До меня со всей ясностью дошло осознание вопиющего факта. Я стала жертвой заранее спланированного изнасилования. Меня, Кейт Коллисон, изнасиловал самый ненавистный мне человек… этот наглый барон, который считал, что достаточно поманить пальцем и любая женщина упадет в его объятия. Но меня он даже не манил… В этом случае он избрал путь своих предков-мародеров, живших насилием и грабежами. И я… я стала его жертвой. В это было невозможно поверить… даже сейчас.
— Выпустите меня отсюда.
— Моя дорогая Кейт, ты уйдешь отсюда лишь тогда, когда этого захочу я.
— Вы чудовище.
— Но ведь в глубине души тебе очень даже нравится это чудовище, Кейт. А кроме того, если касаться сугубо практического аспекта наших отношений, благодаря мне ты прославишься. Ты только подумай обо всем, что я уже для тебя сделал.
— Я не могу думать ни о чем, кроме того, что вы со мной только что сделали.
— М-да… Гордячкой Кейт овладели в состоянии пьяного беспамятства!
— В вино подсыпали снотворное. Эта женщина…
— Не обвиняй ее. Она всего лишь исполняла приказ.
— Сводница…
— Ты, как всегда, преувеличиваешь. Что сделано, то сделано, Кейт. Теперь ты женщина. Мы с тобой вместе достигли сияющих высот блаженства…
— Дна пропасти! — воскликнула я. — Вы циник. Вы смеетесь надо мной. Собственно, иного я от вас и не ожидала.
— Ты все еще меня ненавидишь?
— В тысячу раз сильнее, чем когда-либо.
— Быть может, за время, проведенное здесь, ты все-таки изменишь свое мнение.
— Чем больше времени я с вами проведу, тем сильнее возненавижу. А… что вы хотите этим сказать… «за время, проведенное здесь»?
— Ты моя узница… и будешь таковой, пока мне это будет угодно.
— Не хотите ли вы сказать, что собираетесь удерживать меня здесь?
— Хочу, — кивнул барон.
— С какой целью?
— Мне кажется, я это уже продемонстрировал.
— Вы сошли с ума.
— От желания.
Я попыталась подняться, но он продолжал меня удерживать.
— Каковы ваши намерения, господин барон?
— Для начала превратить высокомерную и сдержанную юную особу в нежную и страстную женщину.
— Я всегда буду относиться к вам с ненавистью и презрением. Но вы сказали… для начала…
— Есть и другие планы.
— Какие?
— Я думаю, мы обсудим это позднее, когда ты немного окрепнешь.
— Я хочу знать сейчас.
— Моя милая Кейт, правила здесь устанавливаю я.
— Кем я, в таком случае, являюсь? Рабыней?
— Да, но очень любимой.
Я умолкла и еще раз попыталась убедить себя в том, что не сплю.
Он продолжал ласково шептать мне на ухо:
— Попытайся успокоиться, Кейт. Прими это. Мы ведь с тобой всю ночь напролет занимались любовью.
— Любовью! Я не люблю вас и никогда не полюблю.
— Что ж, в таком случае скажем, что прошлой ночью ты стала моей женщиной. И это свершившийся факт.
Внезапно я почувствовала себя совершенно слабой, и мне стало страшно. Казалось, жизнь внезапно сделала крутой поворот и я попала в иной, незнакомый мир.
— Поспи, милая Кейт, — нежно проговорил барон. Он сгреб меня в охапку и начал укачивать, как младенца.
Наверное, я уснула, потому что, когда открыла глаза, было уже утро. Я одна и по-прежнему обнажена… на окнах кованые решетки… Воспоминания о чудовищных событиях минувшей ночи мутным потоком захлестнули мое сознание.
Я оглядела комнату. Она напоминала каземат. Сводчатый потолок. Мощные каменные колонны. Огромный камин. Тлеющие угли указывали на то, что ночью здесь горел огонь. Кровать была очень большой, с бархатным пологом. На полу пушистый ковер. Казалось, я попала в иную эпоху. Пожалуй, так оно и было, если вспомнить, что со мной произошло минувшей ночью.
Я казалась себе избитой и испачканной. Следовало взглянуть правде в глаза. Он принес меня сюда, раздел, уложил в постель и изнасиловал.
57 
