Особенно,... 
48 
Марина задумалась.
– Не знаю. У меня к нему отвращение появилось на каком-то животном уровне. Он на прощанье меня в щеку поцеловал, и мне стало противно. Видимо, правду говорят, что от любви до ненависти один шаг.
– И от ненависти до любви ровно столько же. Вполне возможно, что у тебя сейчас просто гормональный фон такой. Ведь многие женщины отказывают в близости мужьям во время беременности. Запах не тот, манеры не те, а на самом деле изменения происходят в них самих, а не в других.
– Возможно и так, я об этом не знала. Я как-то физиологией не очень интересуюсь.
– А ты что, даже о беременности не читала?
– Читала, но только о том, что нужно делать, как себя вести, как питаться. Ну, все с практической точки зрения, а не про взаимоотношения полов. Мне это не нужно было. Ну, ты понимаешь.
– Понимаю. Но ты за эти дни определись, пожалуйста, и скажи мне, продолжать маскарад или нет.
Марина с любопытствующим видом повернулась к Даше.
– Что за маскарад?
Та лишь снисходительно усмехнулась.
– Если бы ты не была такой простодушной и наивной, я бы тебе все рассказала. Но ты при твоей гипертрофированной совестливости тут же побежишь каяться Рокшевскому, а мне это совершенно ни к чему. Так что я лучше промолчу.
Маринка надулась. Но, поскольку в словах Даши была правда, а сердиться она долго не умела, уже через пять минут сменила гнев на милость.
– Ладно, ты, как всегда, права. Что ты наденешь на юбилей?
– Нашла вечернее платье.
– Где?
– Не помню название бутика. Я их обошла целую кучу. Если честно, не то чтоб понравилось, просто шататься по магазинам надоело.
– Вот и я тоже. Вроде выбор большой, а ничего не подходит.
– Аналогично.
Через час показалась маковка городской церкви. Даша замедлила ход и аккуратно припарковалась возле ресторана. По ее меркам, помещение было маловато, чтобы называться рестораном, но больше в городе достойных мест для банкета не было.
– Заскочим, перекусим? Или ты предпочитаешь поесть у родителей?
– Нет, думаю, маме не до готовки. Брат с семьей приезжает поздно вечером, а у нее с организацией юбилея море дел. Отцу же, как всегда, некогда. Он просто повесил все на маму, и дело с концом. А потом еще будет выговаривать ей, что могло бы быть и лучше.
– Стандартно, как во всякой семье. Можно подумать, жена служит у него имиджмейкером и других дел у нее нет.
Они зашли в ресторан. Дочка кандидата в мэры тут же была узнана швейцаром и обед им подали на славу, но при этом в зале перебывал весь персонал этого светоча общепита, желающий на них поглазеть.
Уже выйдя на улицу, Марина заметила:
– Теперь понимаешь, сколько пойдет разговоров?
Даша кивнула головой.
– Ох уж эти маленькие российские городки! Все всё про всех знают. Конечно, нелады в семье мэра будут обсуждаться в каждом доме, это точно.
Марина притихла, переживая. Даша подвезла ее к дому.
– Стоит мне пойти поздороваться или отложить на завтра? Мне кажется, тетушке все равно не до меня.
Марина кивнула.
– Мне тоже так кажется. Поезжай, я извинюсь за тебя.
Даша с чистой совестью уехала, а Марина поднялась в свою квартиру. Мать и в самом деле была по уши в хлопотах. Она звонила то одному, то другому, все согласовывала и перепроверяла. Дочери на предложение помочь устало ответила:
– Да чем ты можешь помочь? Тебя только в курс дела надо вводить пару часов, а у меня времени нет. Лучше отдохни, на тебе лица нет.
Марина послушно пошла в свою комнату. Теперь, когда в их трехкомнатной квартире остались только отец с матерью, она казалась просторной. Но в прежние времена, когда к ней с братом приходили друзья, места не хватало. Да уж, все познается в сравнении. Когда-то, глядя, как отец муштрует мать, Марина пообещала себе, что у нее самой будет совсем другая семья – любящая и дружная. А теперь ей казалось, что такой дружной семьи, как родительская, ей никогда не создать. Во всяком случае, Кирилл предлагает не семью, а ее профанацию.
В это время Даша кружила по старинному русскому городку, с воодушевлением фотографируя городские пейзажи направо и налево. Здания нуждались в реставрации, но все равно выглядели внушительно и сохранили первоначальный шарм, которого и в помине не было у стоящих рядом с ними построек времен развитого социализма. Контраст был настолько велик, что Даша засомневалась, не примут ли ее снимки за творения фотошопа.
Особенно впечатлял вид красивой отреставрированной церкви с голубыми куполами и оштукатуренными белыми стенами на фоне безликой серой школы. Разница была такой, что фотографии хотелось назвать «старое и новое», или «вера и образование». Сразу было понятно, что лучше, или, вернее, красивее. Хотя это было и некорректно, но Даше понравилось.
48 
