Особенно,... 
29 
— Я не имею ни малейшего представления, что значит быть отцом… И удачного примера перед глазами у меня тоже нет, — мрачно признал Марко. Он чувствовал себя так тяжело, что не нашел ничего лучше, чем переадресовать вопрос Грейс: — А ты? Может, ты скрываешь от меня свое сильнейшее желание стать матерью?
— Когда-нибудь. Но не сейчас. Сейчас я еще полна сил, чтобы помочь другим детям, о которых некому позаботиться. Ну и вообще, мы ведь рассуждаем о том, что вряд ли с нами случится. — Внезапно Грейс овладела какая-то другая мысль, и она повернулась к Марко: — Я знаю, что ты вырос в приюте. Но неужели ты даже не знал своих родителей?
Марко резко сел и отвернулся от Грейс, стараясь не встречаться с ней глазами, несмотря на то что она села рядом, закутавшись в покрывало.
— Нет. Моя мать умерла при моем рождении, а отец решил, что не в силах содержать ребенка, и отдал меня в приют. Я их никогда не видел. Вот. Теперь ты довольна?
— Марко, мне так жаль…
Прозвучавшее в ее голосе сострадание разбудило в нем вулкан эмоций, которые ему приходилось сдерживать годами. Он гневно взглянул на нее:
— Не смей так говорить! Мне не нужна ничья жалость! Если повторишь это хоть раз, я прикажу Мигелю сейчас же отвезти тебя назад и мы больше никогда не увидимся, тебе ясно?
Грейс молча кивнула.
Марко захлестнула волна ярости и страха, и он почти не мог рассуждать логически. Он не хотел раскрывать свои воспоминания и эмоции кому-либо, и в особенности Грейс. Он боялся, что чересчур расслабится и расскажет ей слишком много, о чем потом неизбежно пожалеет. Может, он так и не научился жить в мире с собственным прошлым, но, по крайней мере, сумел задвинуть его в достаточно дальний угол, чтобы оно не мешало ему наслаждаться настоящим, вызывая зависть окружающих. И еще он точно знал, что его самооценка не зависит ни от чьего мнения.
Марко перевел дух и более-менее успокоился. Однако то, что сказала Грейс, заставило его снова взъяриться.
— Марко, я не жалею тебя. Просто мне грустно оттого, что так случилось. У меня ощущение, что ты до сих пор никому не доверяешь, потому что боишься, что тебя бросят и предадут. Но ты чудесный человек, и…
— Я предупреждал тебя, Грейс! Теперь тебе придется уехать.
Марко нервно запустил пальцы в волосы. С одной стороны, ему самому было странно, почему он прогоняет от себя ту единственную женщину, рядом с которой ему действительно хорошо. Так же он поступал и в приюте: если кто-то пытался сблизиться с ним, он отталкивал его, боясь, что его самого оттолкнут раньше, что он не сможет оправдать чужих ожиданий.
Грейс откинула покрывало и встала с кровати. Она оценивающе глядела на него, очевидно делая новые неприятные для Марко выводы, однако молчала.
Марко наконец пришел в себя, потянулся и обнял ее. Он накрыл ладонями ее грудь, немного поиграл с выступающими сосками и с силой притянул ее обратно на постель. В нем снова проснулось сильнейшее желание. Она была необходима ему, как глоток воздуха.
— Я передумал, — прошептал он, уткнувшись ей в шею. — Я идиот. Меньше всего на свете я хочу, чтобы ты ушла.
Она нежно сняла его руки и обернулась к нему:
— Я все равно бы не ушла. Я понимала, что на самом деле ты не имел этого в виду. Я бы нашла Иньес и посидела где-нибудь с чашкой чая, пока ты не остынешь.
— Правда? — Он ошеломленно смотрел на нее, а после потянулся и нежно поцеловал в губы. — Ты либо невероятно смелая, либо невероятно упрямая, если готова так испытывать мое терпение. Даже некоторые члены совета директоров до дрожи в коленках боятся разгневать меня чем-нибудь.
— Но ты ведь не нарочно их так запугиваешь?
— Тебя-то мне не удалось запугать.
— Мой отец всегда говорит, что я упрямая как осел. Даже если мне страшно, я не позволяю себе поддаваться. Ну… кроме того случая с Крисом. После этого я вообще перестала сближаться с мужчинами. Я много потеряла, как теперь понимаю, но я просто не хотела когда-либо еще ощутить такой всепоглощающий страх.
Марко размышлял о том, что за все эти годы он ни разу не встречал никого похожего на Грейс.
Она не боялась прямо рассказывать о своих ощущениях и делиться неприятными воспоминаниями. Но это было не просто удивительно — это вдохновляло.
Однако довольно быстро его размышления свернули в совсем иное русло. Он взглянул на разгоряченное лицо Грейс, на ее влажные губы:
— Мне кажется, мы уже достаточно поговорили. Этот разговор, безусловно, очень увлекателен, но у меня есть альтернативное предложение.
29 
