Особенно,... 
64 
Лэрд стоял как вкопанный, размышляя над словами Орвы. Она вырастила Сисели и, конечно, знала девушку лучше, чем окружающие. И она велела сделать ему то, что следует сделать, если он хочет видеть Сисели своей женой. Еще есть немного времени.
День шел к концу, и на горизонте появился тонкий розовый мазок, означавший заход солнца.
В зале было тепло, и за раскладными столами расселись солдаты. Ужин был подан и съеден. Старый волынщик Оуэн играл, а лорд Грей и лэрд Гленгорма, ко всеобщему восторгу, танцевали между скрещенными мечами, положенными на каменный пол. Наконец все разошлись, кроме Йена Дугласа, который, по обычаю, запирал все двери, и Сисели, тушившей свечи и факелы и следившей за тем, чтобы огонь в камине горел низко, но не гас.
Она оглядела зал, довольная увиденным. Каменные полы чисты. Мебель отполирована. Из шпалеры, висевшей над буфетом, выколотили вековую пыль, пока не стал виден узор. Скоро на хозяйских стульях, стоявших за высоким столом, появятся новые вышитые подушки, поскольку она начала работу сразу после Двенадцатой ночи.
Повернувшись, Сисели уставилась в огонь. Пусть она не всем довольна, но по-своему счастлива. Ощутив объятия сильных рук, она откинулась назад.
Йен нагнулся, чтобы поцеловать ее шею. Запах белого вереска ударил в ноздри, и Сисели вздохнула. На ней было свободное бархатное платье, называемое «хупленд», с высокой талией, длинными до полу, отделанными мехом рукавами и стоячим воротником с разрезом спереди, приглушенного оранжевого цвета, так идущего к ее бледной коже и рыжеватым волосам. Продолжая одной рукой обнимать ее за талию, Йен сунул вторую в вырез платья и сжал грудь.
Почувствовав, что Сисели застыла, он прикусил ее ушко.
— Настало время, моя прекрасная леди.
Нежно, о, как нежно Йен ласкал мягкий холмик плоти. Его загрубевший палец снова и снова гладил сосок, пока Сисели не вздохнула. Йен улыбнулся. Пусть Сисели еще сама не знает, но она более чем готова к любви.
Йен отнял руку, повернул ее лицом к себе и стал жадно целовать. Ее чувственные губы раскрылись, позволив его языку вторгнуться внутрь: поцелуй, которому Йен недавно научил ее. Поцелуи становились все более страстными, более пылкими.
Сисели положила руку ему на затылок, запуталась пальцами в длинных волосах, и Йен крепче прижал ее к себе. Она каждой своей частичкой ощущала его упругое тело, мускулистые ноги, сильный торс. Жадно вдыхала его запах, почти теряя сознание от желания, которого до сих пор не знала. Как долго она хотела его? И почему ее тело не повинуется голосу разума?
Но тут Сисели ощутила, как к бедру прижимается твердый ком плоти. Впервые в жизни она испытывала нечто подобное. Сисели сознавала, что ей следует его оттолкнуть. Но она не хотела. Потому что это прямое доказательство желания возбуждало ее. Впервые в жизни Сисели Боуэн пронзило желание, и она сходила с ума от вожделения.
Йен продолжал ласкать ее язык своим, и она застонала. Вместе они упали на колени перед теплым камином.
— Йен! — сумела выкрикнуть она, прежде чем он завладел ее губами в безумном, яростном поцелуе.
Толкнул ее на спину и лег сверху.
— Позволь мне! — жарко прошептал он, поднимая ее юбки и камизу. — Пожалуйста…
Пресвятая Дева! Если он возьмет ее невинность, она пропала! Любила ли она его? Может ли стать его женой?
«Господь и Пресвятая Дева, помогите мне решить!» — взмолилась она про себя, но ответа не получила. Его пальцы ласкали мягкую внутреннюю поверхность бедер, пока она не застонала. Ей было так хорошо, что хотелось знать, что будет дальше.
Его палец скользнул по сомкнутым створкам лона и проник внутрь, заставив ее ахнуть от изумления. Йен медленно коснулся крохотного бугорка, лежавшего между этими створками, и стал играть с ним. Сисели почти в беспамятстве начала извиваться. Глаза ее были закрыты, и она не видела лица Йена, подарившего ей наслаждение, но густо покраснела, когда открыла глаза и увидела его улыбку.
— Тебе было хорошо, моя прекрасная леди? — тихо спросил Йен.
Сисели молча кивнула и опустила ресницы, когда он начал ее целовать. Длинный палец снова проник в нее, и она напряглась, но Йен стал шептать ей нежные слова. Он продолжал ласкать ее, и она тихо вскрикнула, испытав наслаждение. Теперь слишком поздно что-то запрещать. Однако Сисели понимала, что не намерена отказывать ему и, к своему удивлению, хочет его так же сильно, как он — ее.
64 
