10 
Орва кивнула, неодобрительно поджав губы.
— Я слышала, эти итальянцы привыкли устранять врагов ядами, — заметила она.
Граф вздохнул и пожал плечами:
— Что еще я могу сделать?
— Найти нам хороший дом, милорд, — ответила Орва. — А когда придет время, дать моей госпоже доброго мужа.
— Обязательно, — пообещал граф.
В Виндзоре кузен, как обещал, сумел представить его королю. Но того больше интересовала подготовка к войне, чем судьба дочери какого-то графа. Однако Генриха нельзя было назвать человеком бессердечным. Видя разочарованное лицо графа, он сказал:
— К сожалению, я не смогу выполнить подобную просьбу, но отошлю вас к своей добрейшей и любимой всеми матушке, королеве Жанне, с просьбой помочь вам.
Обрадованный граф низко поклонился и поблагодарил короля, который велел слуге проводить гостя к королеве и немедленно забыл о посетителе.
Приемная вдовствующей королевы была наполнена просителями. Лорду Боуэну пришлось подождать, однако королевский слуга не ушел и, представив графа королеве, изложил его просьбу.
Королева Жанна была второй женой Генриха IV. Дочь короля Карла Наваррского Злого и его жены, французской принцессы, она сначала была женой герцога Бретонского, от которого родила девять детей. После смерти мужа она правила от имени старшего сына, пока тому не исполнилось двенадцать лет. Потом ее выдали за овдовевшего короля Англии, отца шестерых детей. Хотя король и королева были достаточно молоды, чтобы иметь детей, союз их оказался бесплодным. Но отпрыски Генриха IV обожали мачеху.
Просидев в приемной несколько часов, граф Лейтон и королевский слуга были приглашены в покои королевы Жанны. Граф низко поклонился и поцеловал отягощенную кольцами тонкую руку.
— Его величество король просил вас помочь этому джентльмену, мадам, — объявил слуга и попятился к выходу, оставив графа в обществе королевы и ее дам, которые расселись по всей комнате, занятые шитьем, вышиванием и тихой беседой.
— Что я могу сделать для вас, милорд?
Граф максимально внятно и быстро объяснил положение, в котором оказался. Он не винил во всем жену, но постарался говорить так, чтобы королева Жанна поняла его тревогу и отчаяние.
Королева медленно кивала и, выслушав просителя, вздохнула:
— Да, милорд, я понимаю ваши трудности. Но виноваты отчасти вы. Вам не следовало переселять дочь в другой дом. Этим вы ее унизили и поставили в неловкое положение. Очевидно, ваша жена избалована и никогда не встречала сопротивления со стороны родителей. Но даже если бы она приняла девочку, лучше вам отдать ребенка на воспитание. Полагаю, приданое у нее есть?
— Да, я положил на ее имя деньги. Они хранятся у лондонского менялы Айзека Киры.
Услышав сумму, королева тихо ахнула.
— Да, милорд, это большие деньги. Вам не составит труда найти ей достойного мужа безупречного происхождения. А пока что мы должны отыскать для нее подходящую семью.
— Для меня будет большой честью, если вы соизволите предложить такую семью, ваше величество. Мой род древний и благородный, однако, мы всегда жили уединенно, избегая связей, которые могли бы запятнать позором нас или тех, кому мы служим.
— Что же, — заметила королева Жанна, — нет ничего дурного в осмотрительности и осторожности. Скажите, сколько лет вашей дочери?
— Исполнилось семь, мадам.
— Ее чему-то обучали? На каких языках она говорит?
— На английском и французском и понимает церковную латынь, мадам. Умеет считать. Ездит верхом и обладает прекрасными манерами.
— В таком случае ей необходимо лучшее общество, — заключила королева Жанна. — Вдова Сомерсета вышла повторным браком за Томаса Плантагенета, герцога Кларенса. Она оставила своих детей от Джона Бофора в чужих семьях. Генрих, старший сын, сейчас получил титулы отца и живет в своем доме. Трое братьев живут в разных семьях и служат разным господам. Сестры тоже остались в доме. Младшей всего четыре. Но я собираюсь забрать свою тезку Жанну Бофор, которой скоро будет девять, и оставить жить при королевском дворе. Ваша дочь получит место среди ее молодых компаньонок. Итак, все решено. Привозите дочь ко мне, милорд.
Роберт был потрясен. Он и представить не мог, что его Сисели получит столь высокую должность! Воспитываться в доме матери короля — честь, достойная более высокого имени.
— М-мадам, — пролепетал он, краснея за собственную неловкость. — Моя семья не заслуживает такой милости! Простите, но уверены ли вы, что готовы принять мою дочь? Я у вас в долгу, причем таком огромном, что сомневаюсь, смогу ли его выплатить.
10 
