Последние отзывы

  65  

— Благодарю, государь, — поклонился Андрей, отступил, но повернуться к дверям не успел.

— Стой! — повысил голос царь.

— Да? — поднял на него глаза князь Сакульский.

— Ты помнишь о том, главном поручении, которое я тебе давал? — с нажимом спросил Иоанн.

— Да, государь, помню. Приложу все силы для его исполнения.

— Хорошо, ступай, Андрей Васильевич… Нет, стой… Хитер ты, знаю, княже. Не раз сие доказывал. Скажи-ка мне, а ты бы как от ляхов бесчисленных оборонялся, коли ни стрельцов бы не имел, ни детей боярских, а токмо сотни легкие татарские?

— Я? — Андрей пожал плечами. — Бандиты они все, хоть и шляхта. На войну за грабежом только и ходят. Стало быть, первое, что сделать надобно, — это добычи их лишить. Людей увести и все ценности забрать или попрятать, какие только в хозяйствах есть. Как от татарских набегов испокон веков оберегались? Хлеб по осени сразу прятали, ничего на зиму не оставляли, да схроны готовили. Как опасность возникала — все ценное забирали да сами скрывались. Только то оставляли, что басурмане и сами не брали, ибо стоит дешево, а тащить тяжело, от и ляхов так же без добычи оставить нужно.

— Нечто ты думаешь, княже, мы схизматиков этих на землю русскую попустим?! — стали возмущаться думные бояре, но Иоанн только кашлянул чуть громче, и шум моментально стих.

— Продолжай, княже, — кивнул он.

— В чистом поле татарами супротив шляхты не устоять, — продолжил Андрей. — Но коли за стеной от нее обороняться, то за каждого павшего витязя ляхи десятком своих горлопанов заплатят. Если не встречать их в поле, а ждать в крепостях, заставлять раз за разом на штурмы лезть, стена за стеной и крепость за крепостью, у Батория за пару лет солдаты просто-напросто кончатся. Воевать будет некем и некем командовать.

— Обезумел ты, Андрей Васильевич! — опять заволновались бояре. — С таким воеводой никаких крепостей не напасешься!

— Без добычи, да кровью умывшись по самое горло, шляхта османского пса сама на пики поднимет, — пожал плечами князь Сакульский. — Если татар не кидать в лоб на польские пушки, а пустить округ по проселкам, чтобы на дорогах обозы грабили, да команды фуражирские вырезали, то без еды и припасов вояки из ляхов выйдут никудышные. Много не настреляют, долго в осаде не просидят. Уж чего-чего, а грабить да опосля удирать без драки, но с добычей, татары умеют. Наплачутся они с таким врагом.

— Это верно, — на этот раз с одобрением зашевелились бояре. — Наплачутся. На своей шкуре не раз проверено, каково со степняками сими дело иметь.

— Ты намерен отдавать османскому псу мои крепости? — с некоторым удивлением переспросил Иоанн.

— Если за каждую заплатят своей шкурой пять тысяч поляков, — снова пожал плечами князь Сакульский, — то после захвата десяти крепостей у Батория не останется армии, чтобы их защищать. Обозников разве в гарнизоны посадит.

Бояре, которых в посольской зале становилось все больше, опять неодобрительно загудели.

— Неправильно ты мыслишь, Андрей Васильевич, ох, неправильно, — покачал головой Иоанн, отчего бояре приободрились и стали поносить князя Сакульского еще громче. — Крепости наши — это твердыни, кои рубежи наши охраняют, и за них чужака пропускать — позор смертный… Однако же мысли твои безумные подкрепления стрельцами и детьми боярскими не требуют, а это ныне самое главное. Мыслю, из слуг моих ты один ведаешь, что делать, коли обороняться нечем, а устоять надобно. Посему поручаю тебе укрепить порубежье державы моей между Смоленском и Ливонией. Коли ошибаешься в подозрениях своих, беды не случится. Коли прав — стало быть, готов будешь. Отпись твою о поездке прочитаю вечером. Каковые припасы и сколько пушек выделить получится, решим с думными дьяками на неделе. Список тебе велю доставить, там уж сам решишь, на какую крепость чего и сколько потребнее. За старание твое тебе поклон от меня и благодарность… И не забывай, Андрей Васильевич, о главном поручении моем! Ступай с Богом. Мыслю, токмо об отдыхе ты ныне и мечтаешь.

Иоанн был прав. Отпарившись вечером в бане — с ароматными можжевеловыми вениками и тягучим хмельным медом, — ночью Андрей спал как убитый, и управляемое сновидение смог создать только следующим вечером. Выйдя через туман на летнюю проселочную дорогу, он быстро нагнал гуляющего под кленовыми кронами волхва, поздоровался:

— Здрав будь, мудрец!

— Да уж не болеют в здешнем мире, чадо мое, — просиял Лютобор, с каждым сновидением становящийся все моложе и моложе. Теперь у него была темная густая шевелюра и окладистая борода, морщины с лица исчезли вовсе, плечи развернулись, придавая гордую осанку.

  65