67 
Неожиданно Верона обратилась к Полю.
– Какой из моих портретов вы видели? – спросила она, впервые за долгое время чувствуя себя более менее нормально, как будто у нее полегчало на душе.
– Головку, где ваши чудные волосы падают на одну щеку. У Стефана в мастерской, – сказал Поль четким, ясным голосом с небольшим налетом иностранного акцента. Он почувствовал, как его жена сжала ему руку, как бы предупреждая, но уже было поздно. Худое бледное лицо Вероны ярко вспыхнуло.
– А… да, я знаю.
А сердце екнуло. Она подумала: «Значит, этот портрет все еще у него. Он держит его у себя перед глазами», и почувствовала безумную, острую радость.
Неожиданно Ноэль вынул трубку изо рта и движением головы отозвал сестру в дальний угол мастерской, якобы для того, чтобы показать ей новый холст.
– Святые праведники, что я натворил, Эви, – прошептал он.
– Так что же ты натворил? – Эвелин потерлась светлой кудрявой головкой о его плечо. Несмотря на то, что она была по уши влюблена в молодого скульптора, ставшего ее мужем, Ноэль оставался любимой и неотделимой частью ее существа.
Ноэль через плечо взглянул на Верону, которая оживленно беседовала с Полем о египетском искусстве, о том, что она видела в Каирском музее. Поль тоже бывал в Египте и ходил в этот музей.
Ноэль шепнул:
– Я совершенно забыл, что ты пригласила ее на сегодняшний вечер, и позвал его.
– Кого – его?
– Стефана.
Эвелин закатила глаза под потолок.
– Ноэль, растяпа! Зачем ты это сделал? Ноэль запустил пятерню в свои растрепанные волосы.
– Ты же знаешь, какая у меня память. Он позвонил мне, предложил поехать с ним в Испанию. У него был такой голос, как будто ему все надоело, поэтому я пригласил его к нам посидеть, выпить, сказал, что вы с Полем придете сегодня.
Эвелин взглянула на маленькие часики, приколотые к воротнику ее костюма.
– Половина седьмого. На какое время ты его пригласил?
– В шесть часов. Во всяком случае, уже ничего нельзя сделать. Да и зачем Ведь их роман давно закончился, Верона замужем, и они обязательно где-нибудь да встретились бы.
Эвелин покачала головой.
– Вечно ты витаешь в облаках, ангел мой, и ничего не смыслишь в женской психологии. Неужели ты думаешь, что Верона выбросила его из головы? Держу пари, что нет. Я это читала между строк всех ее писем из Египта. Однако, уже слишком поздно. Придется им встретиться.
– Она ужасно плохо выглядит, совсем больная, – пробормотал Ноэль.
– Да, меня поразил ее вид, – сказала Эвелин, понизив голос, – она выглядит сейчас старше своих лет. Ей можно дать все тридцать.
Ноэль пососал пустую трубку, окинул Верону проницательным взглядом художника. Свет от торшера падал на бледное печальное лицо, повернутое к Полю.
– Мне даже чем-то нравится ее изможденный вид. Он делает ее интересной. Как будто что-то мучает ее.
– А, вот! – пробормотала Эвелин, – что я тебе говорила. Она выглядит так, будто ужасно страдает. А в чем, по-твоему, причина этих страданий? Уж не в майоре ли?
– Почему бы и нет? Вы, девушки, просто обожаете придумывать романтические истории из ничего, – усмехнулся Ноэль.
– Фи! – Эвелин скорчила рожицу и вернулась к Вероне и Полю.
Подойдя к ним, она весело сказала:
– Послушай, Верона, отцепись-ка от моего мужа. Он такой восприимчивый, особенно по отношению к женщинам с твоим цветом волос и хрупким видом. Я рядом с тобой выгляжу настоящей амазонкой.
Верона рассмеялась, как она часто в прошлом смеялась шуткам Эвелин. Поль посмотрел на красивую сильную фигуру жены, на ее пылающие щеки и обнял ее.
– Эта амазонка сводит меня с ума, – сказал он.
Верона улыбнулась им, отхлебнула немного из бокала и почувствовала, как ее сердце сжалось от зависти. Перед ней двое настоящих супругов, слившихся душой и телом, как повезло Эвелин. Но можно ли назвать это везением? Не потому ли это произошло, что Эвелин умно вела себя и терпеливо ждала, когда в ее жизнь войдет именно тот человек, который ей нужен?
Но, когда Поль вошел в жизнь Эвелин, какую бы трудную и бедную жизнь он ни вел, он предложил ей выйти за него замуж. У них не было на этот счет разногласий. А Стефан поставил перед ней непреодолимые препятствия.
Через час на вечеринку явился Стефан.
Отвезя Джулию Делимор в Гросвенор-хаус, он вернулся домой, поставил машину в гараж и решил прогуляться. Когда Стефан ощущал внутреннее беспокойство, он любил ходить пешком. С непокрытой головой, в макинтоше он шел сквозь туман по набережной до самого Вестминстера. Темзу за туманом совсем не было видно. То и дело раздавались печальные гудки пароходов. Стефан шел, пока не устал. Потом туман начал подниматься и полил проливной дождь. Стефан вернулся домой. Он ненавидел дождь. И вообще находил Лондон невыносимо действующим на нервы.
67 
