Последние отзывы

  127  

– Давно здесь стоишь?

Я взглянул ему в лицо и внутренне сжался, внезапно поняв: признание в том, что я слышал беседу, в которой он участвовал, может дорого мне обойтись.

– Нет, сэр, – ответил я. – Только что пришел.

Он прищурился:

– Ты ведь не врешь мне, Турнепс, нет?

– Вру, сэр? – переспросил я с видом самым невинным. – Как можно? В последний раз я соврал торговцу в Портсмуте – сказал, что яблоки у него червивые и если он не отдаст их мне за шесть пенсов, так я его на всю улицу ославлю.

Мистер Кристиан быстро покачал головой и повернулся к морю, взглянуть туда же, куда и я.

– Ты смотришь в сторону острова, – сказал он с несколько большим дружелюбием. – В сторону Отэити.

– Да, верно, – отозвался я. – Мне как-то не приходило это в голову.

– Нет? Ты не думаешь, что какая-то часть твоей души заставляет тебя с тоской глядеть туда?

Я усмехнулся было, однако каменное лицо мистера Кристиана заставило меня подавить смешок.

– Что толку тосковать, сэр? – спросил я. – Я никогда больше не увижу того берега.

– Да, возможно, не увидишь. У тебя ведь девушка там была, верно?

– Вы же знаете, что была, сэр.

– Ты любил ее?

Я снова повернулся к нему. Такой разговор между двумя моряками нашего судна был до крайности необычным, а уж между мной и мистером Кристианом – так и попросту удивительным.

– Да, сэр, – ответил я. – Бывало, и по три раза на дню.

Мистер Кристиан тоже усмехнулся, покачал головой.

– Думаю, и у меня была на острове недурная репутация, – заметил он.

– Правда, сэр? – спросил я, не желая льстить ему тем, что она мне известна. – Я ничего об этом не слышал.

– Да вранье это все, – сказал он. – Конечно, я получал удовольствие где и как мог, для мужчины это только естественно, однако была одна женщина… особенная. Не такая, как все.

– И ее вы любили, сэр?

– Бывало, и по четыре раза на дню, – с улыбкой ответил он и, признаюсь, заставил меня рассмеяться. Он вовсе не был мне по душе, это уж будьте уверены, мы с ним никогда особо не ладили. Я презирал его за помаду в волосах, зеркальце у койки, чистоту ногтей и за то, что во все время, проведенное мной на «Баунти», он и мистер Хейвуд были для меня бичами Божьими, чтобы не сказать чего похуже, однако случаются мгновения, когда двое мужчин, неважно, друзья они или враги, забывают об осторожности и разговаривают с чем-то вроде чистосердечия.

Дальнейшее было настолько неожиданным, что я почти и не понимал происходящего, пока оно не завершилось. Мистер Кристиан вдруг схватил меня за горло и перегнул через поручень.

– Ты же все слышал, так, ублюдок? – прошипел он. – Ты подслушивал!

– Нет, сэр, – пролепетал я, почти лишившийся голоса, настолько сильно он сдавил мне гортань. Волны били прямо подо мной в борт корабля. – Я не понимаю, о чем вы говорите.

– О том, что ты – капитанский шпион, – пояснил мистер Кристиан. – Посланный сюда, чтобы вынюхать то, что тебя не касается, и донести о нем твоему хозяину. Скажи, что я ошибаюсь!

– Вы ошибаетесь, сэр, – сказал я. – Ужасно ошибаетесь. Я просто стоял здесь, вот и все. И думал о своем.

– Ты можешь в этом поклясться?

– Клянусь жизнью моей матери, – ответил я, хотя кем была эта греховная женщина и жива ли она еще – и то и другое для меня оставалось загадкой.

Мистер Кристиан немного ослабил хватку – как видно, смилостивился.

– Ты ведь понимаешь, что я могу бросить тебя за борт, – сказал он. – Могу отправить на тот свет, и никто об этом не узнает. Спишут все на несчастный случай. И жизнь будет идти на судне своим чередом.

– Прошу вас, сэр… – прошелестел я, пронзенной яростной жаждой жизни, желанием, которое возникает, лишь когда ей угрожает подлинная опасность.

– Но я не убийца, – сказал он, выпуская меня.

Я повалился на палубу, кашляя на самый неприятный манер, потирая шею и с ненавистью глядя на него снизу вверх. Клянусь, будь у меня абордажная сабля или мушкет, я прикончил бы его, не сходя с места и наплевав на последствия. Однако ни того ни другого я не имел, а сцепиться с ним и попытаться перевалить за борт его – на это мне не хватило храбрости. И потому я просто сидел на палубе, чувствуя, как к глазам подступают слезы, и стараясь не дать им пролиться.

– Ступай в трюм, – равнодушно произнес он. – На свою койку. Палуба – место для мужчин.

Мистер Кристиан прошел мимо меня, зацепив носком сапога мою ногу, и, когда он скрылся из виду, я сделал в точности то, что мне было велено. Побежал к уюту моей койки, с головой накрылся простыней и дал волю слезам, и они текли так долго, причиняя мне такую боль, что в конце концов сами собой перетекли в сон. Я заснул, даже не заметив того, и проспал несколько часов, а потом резко сел, вытянувшись в струнку. До меня вдруг дошло, о чем толковали мистер Кристиан и его товарищ-заговорщик. Я все понял. Это же было так очевидно. Я попытался выпрыгнуть из койки, но сильный удар отбросил меня назад.

  127