8 
У Энди вспыхнули щеки, и она первая отвела взгляд.
— Мы отмечали семейное событие — мой день рождения, — нарушила она неловкую паузу.
«Удивительное совпадение, — подумал Дариус. — У матери тоже день рождения сегодня».
— Мне исполнилось двадцать три, — сказала Энди, которую нервировало затянувшееся молчание.
«Она ровно на десять лет моложе и настолько же менее опытна, чем я, — еще одна веская причина, чтобы встать и уйти», — решил Дариус.
— Можно пригласить вас на танец? — услышал он свой голос. Вероятно, его страстная натура не всегда подчинялась рассудку.
— Нет, спасибо. — Энди упрямо сжала губы.
— Самый решительный отказ, — пробормотал Дариус.
— Не танцую на публике. — Зеленые глаза твердо встретили его испытующий взгляд.
Заметив, как напряглись плечи, сжались и побелели пальцы на высокой ножке бокала, Дариус решил было, что ее беспокоит непривычная обстановка ночного клуба, однако ему почему-то показалось, что причина глубже.
— Только в интимной обстановке? — предположил он.
— Нет.
— Тогда почему? — настаивал Дариус.
Энди даже моргнула от неожиданной резкости тона, но мгновенно взяла себя в руки.
— Может быть, я просто не умею?
Дариус не мог в это поверить, потому что все в ней говорило о грации и изяществе: нежный изгиб шеи, элегантная поза, длинные тонкие пальцы рук, красивые, стройные лодыжки. Даже ступни в черных босоножках выглядели грациозно. Дариус вдруг явственно представил, как в постели, занимаясь любовью, она закидывает ноги ему за спину.
— А теперь скажи мне настоящую причину, — потребовал он.
Энди внутренне вздрогнула не только от проницательности Дариуса, но и от его способности в разговоре переходить прямо к сути, избегая лишних деталей. Вероятно, в бизнесе такое качество приносило успех, но в личной беседе оно смущало. По правде говоря, на личном уровне в этом мужчине обескураживало все: великолепно сшитый костюм, подчеркивающий ширину плеч, плоский живот, длинные-длинные ноги, скульптурные черты красивого лица, но особенно пронзительный взгляд глаз цвета топаза.
Улыбка далась Энди с невероятным усилием.
— Вы знаете мое имя, пьете шампанское в честь моего дня рождения, — сухо констатировала она, — но до сих пор не удосужились представиться.
— Не будем играть в детские игры, Миранда. Ты прекрасно знаешь, кто я такой.
Конечно, она знала. Единственное — только не могла взять в толк, почему Дариус вообще разговаривает с ней, тем более, как ей показалось, пытается флиртовать. Глядя на резкие, как из-под резца скульптора, черты лица, нетрудно понять: он не из тех мужчин, которые осыпают женщину цветистыми комплиментами, чтобы соблазнить ее. Он слишком эгоистичен и уверен в своей неотразимости, чтобы утруждать себя.
Тем не менее он флиртовал с ней. Каждый нерв ее тела реагировал на его настойчивое внимание: соски напряглись и уперлись в мягкую ткань платья, между бедер стало горячо и влажно. Зачем она ему? В зале много светских красавиц, которые будут рады не только танцевать с ним, но охотно выполнят любое желание.
— Конечно, мистер Стерн, — кивнула она. — С вашей стороны очень любезно пригласить Колина с семьей в ваш эксклюзивный ночной клуб.
— Я же просил оставить игры, Миранда, — бросил он с вызовом.
— Не понимаю, о чем вы, — насторожилась она.
— Мы оба знаем, что приглашение предназначалось тебе для того, чтобы мы могли встретиться. Твоя сестра с мужем оказались здесь по воле случая, — быстро добавил он.
Энди бросила тревожный взгляд на танцплощадку и застонала про себя: ни Колин, ни Ким не услышали ее немого призыва прийти на помощь, а ей все труднее сохранять вежливое внимание в разговоре с человеком, который не признавал правил приличия.
— Ты так и не ответила на мой вопрос, почему не танцуешь на публике.
Настойчивость сидящего напротив мужчины выводила ее из равновесия. Энди не покидало ощущение, что он видит ее насквозь и вполне способен угадать мечты и надежды, включая те, которые безнадежно рухнули четыре года назад. Это граничило с абсурдом — он не знал о ней ничего.
— Черт, я вспомнил, где видел тебя раньше, — пробормотал он. — Миранда Джейкобс — балерина.
Кое-что он все-таки знал о ней. Собственно, он знал самое главное.
Энди с трудом перевела дыхание.
— Уже не балерина, — запнулась она в шоке, чувствуя, как кровь отлила от лица и дрожь охватила тело. — Извините, мне надо в дамскую комнату. — Она подхватила сумочку, думая о том, чтобы скорее сбежать. Однако ее остановила рука Дариуса. Сильные пальцы сомкнулись вокруг запястья, не причиняя боли, но удерживая на месте. Властный взгляд ясно дал понять, что протестовать бессмысленно: он не из тех, кем можно командовать. Энди заморгала, сдерживая слезы. Еще не хватало заплакать перед Дариусом Стерном. — Отпустите мою руку, мистер Стерн.
8 
