41 
— Это так необычно — но почему? — спросил лорд Харлестон.
— Папа не хотел, чтобы мы общались с жителями тех городков, в которых останавливались, и даже когда мы были в таких местах, как Сан-Франциско или Сент-Луис, мы с мамой ни с кем не знакомились.
Лорд Харлестон удивленно посмотрел на девушку:
— Как это возможно? Я не понимаю.
Нельда опустила глаза.
— Я знаю, что вы не одобряете папу и то, что он делал деньги, играя в карты, но он и сам себя не одобрял.
Немного помолчав, лорд Харлестон произнес:
— Я по-прежнему не понимаю.
— Папа часто рассказывал, каким несдержанным он был в юности, — сказала Нельда, — и во скольких авантюрах он был замешан. Но когда он встретил маму, все изменилось.
— Когда они поженились?
— Перед тем как сесть на корабль, который перевез их через Атлантику.
Этого ни лорд Харлестон, ни его родственники не знали, но он не прервал Нельду, так что она продолжала.
— Папа любил маму всем сердцем, он говорил, что хотел бы подарить ей весь мир, потому что она стольким пожертвовала ради него. Но единственное, чем он мог зарабатывать на жизнь, была игра в карты.
— Вы хотите сказать, он этого стыдился? — уточнил лорд Харлестон.
— Сначала, наверное, нет, — ответила Нельда, — потому что, когда они были в Нью-Йорке, папа встречался с милыми, достойными людьми. Но потом оказалось, что он слишком хороший игрок для так называемых светских игр, и он присоединился к тому, что известно как» большие ребята «.
— Я понимаю, что вы имеете в виду.
— Это произошло уже после того, как я родилась. Папа начал уставать, ему становилось скучно, к тому же он был слишком хорош для тех, с кем играл. Мы переезжали из города в город, пока игроки в новом месте не начинали возмущаться, а тогда уезжали снова. Папа как-то сказал, что про него говорили, будто такие игроки рождаются один на миллион.
— Уверен, что это правда!
— Но вы должны понять: у папы не было денег, кроме тех, что он выигрывал. И как только люди начинали отворачиваться от него из-за того, что он так много выигрывал, ему оставалось только искать новую» паству «.
— Да, я понимаю. Но расскажите мне, как жили вы сами и ваша матушка.
— Я искренне верю, что отец считал, будто мужчины, с которыми он играет, для нас неподходящие собеседники, поэтому мы ни с кем не встречались и никуда не ходили.
Только с ним, когда он не был занят игрой.
— Никогда не слышал ничего подобного! — воскликнул лорд Харлестон. — Должно быть, это была довольно скучая жизнь.
Нельда улыбнулась и покачала головой:
— Только если смотреть на это с точки зрения светского человека. Мы с мамой дивно проводили время. Когда мы могли себе это позволить, мы ходили на концерты, в театры, в оперу, посещали музеи и, конечно, всегда искали книги.
— И вы хотите сказать, — уточнил лорд Харлестон, — что у вас не было друзей среди ровесников?
— Мне никто не был нужен, — ответила Нельда. — Мама и папа были для меня самыми очаровательными людьми в мире!
— И все же, хотя вы никогда не встречались с людьми вашего круга, — помолчав, сказал лорд Харлестон, — вам позволялось обрабатывать раны шахтерам и изгоям, чего, как мне кажется, ваш отец не должен был допускать.
— Он бы и не допустил, если б мог, — признала Нельда, — но мама говорила, что не может игнорировать страдания других людей и проходить мимо них. Когда она решала оказать кому-то помощь, никто, даже папа, не был в силах остановить ее!
— Ваша повесть — самое изумительное, что я слышал в жизни! — вымолвил лорд Харлестон.
— Я была уверена, что вы так и подумаете, — ответила Нельда. — Но я очень хочу, чтобы вы поняли: папа делал то, что, по его мнению, было для меня лучше. И что бы вы о нем ни думали, вы, безусловно, не сможете сказать ничего дурного о маме.
— Конечно же, нет, — признал лорд Харлестон.
От его внимания не ускользнул вызов, прозвучавший в ее голосе, и он добавил:
— Теперь, когда вы мне все это поведали, я могу искренне сказать, что уже не осуждаю вашего отца, как осуждал прежде. Я понимаю, что он играл лишь потому, что у него не было других способов заработать деньги.
— Все же, мне кажется, ему это нравилось, — честно сказала Нельда. — Хотя иногда, когда все шло не так, он повторял:» Как бы я хотел больше не видеть карт! Надо было мне послушаться отца и пойти в священники!«
Девушка улыбнулась:
— Тогда мы с мамой начинали смеяться и дразнить его, говоря, что тогда в церковь ходили бы одни только женщины, которые восхищались бы им и думали не о Боге, а о том, как он красив.
41 
