Особенно,... 
14 
– Джо тоже на заседании? – спросила Клея. Мэнди была секретарем Джо, но всегда в случае необходимости подменяла Клею. Легко проводя расческой по волосам. Клея не отрываясь смотрела на себя в зеркало. Настоящая мокрая курица! Бедная сиротка, никто тебя не любит, и тебе некого любить! Она заметила, что уголки ее четко очерченных губ горько опустились, вздохнула и принялась накладывать на лицо тонкий слой грима, чтобы скрыть свой болезненный вид.
– Да. – Мэнди не дала провести себя этим отвлекающим маневром, но решила оставить Клею в покое. – Они скоро закончат. А я думала, что ты будешь вести протокол.
Клея отрицательно покачала головой.
– Мне нужно доделать контракт Стэнвела. Слава богу, Макс взял секретаршу Джефа Брэдли для протоколов. Я ужасно не люблю все эти совещания.
– Я тоже, – живо согласилась Мэнди. Она все еще внимательно наблюдала за Клеей. – Наложи румян побольше, – мягко посоветовала она. – Особенно под скулами. Клея, почему ты не бросишь его?
Клея замерла, затем осторожно перевела синий взгляд на Мэнди в зеркале, рука ее с кисточкой для румян застыла на полпути к лицу.
– Я… я не понимаю, о чем ты говоришь, – постаралась она уйти от ответа и неестественно рассмеялась.
– Ты все прекрасно понимаешь, – не отступала Мэнди. – Макс не для тебя! Ты слишком ранима и благовоспитанна, чтобы примириться с такой жизнью.
Клея подрумянила щеки, сложила кисточки и помаду в косметичку, лицо ее помрачнело.
– Кто тебе сказал? – спросила она глухо. – Джо? Мэнди тяжело вздохнула.
– Ты прекрасно знаешь, что Джо ничего такого никогда никому не сказал бы. Джо – могила. Да нет, я сама догадалась по некоторым признакам, – сказала она мягко. – Хотя вы с Максом отлично все скрывали, – добавила она поспешно, видя, как потрясена была Клея. – Послушайся меня, уходи от него. Он тобой поиграет и бросит.
На это Клея только невесело улыбнулась, и улыбка ее сказала о многом.
– Я подумаю, – сказала она и сделала шаг назад от зеркала, чтобы лучше видеть результат своих усилий. – Ну, как по-твоему, теперь сойдет?
Замолчи и уйди, слышалось в ее тоне, и Мэнди, с виноватой улыбкой, быстро отошла от раковины и направилась к двери.
– Конечно, сойдет, – сказала она. А потом бросила, не удержавшись: – Он вообще ничего не заметит.
И этим все сказано, с горечью подумала Клея. Этим все сказано.
Только после ленча появилась у нее возможность переговорить с Джо. Макс с утра завалил ее работой, но она была даже рада – не оставалось времени на хандру. Притворяться перед самой собой смысла не было – звонок очередной поклонницы Макса напрочь выбил ее из колеи. Теперь Клея уже по-другому видела свое будущее. Раньше в глубине души она все-таки лелеяла желание во всем ему признаться и целиком положиться на него, и даже гнев его она готова была как-то пережить. Сейчас она навсегда отбросила такие мысли. Ей даже смотреть в его сторону не хотелось, не то что просить о чем-то.
– Входит ли в ваши обязанности докладывать Максу о разговорах с подчиненными? – спросила она Джо прямо, без обиняков.
Он сидел за своим письменным столом – спокойный и элегантный в темно-сером костюме и свежей белой рубашке. Он был всего лишь на два года старше Макса и тоже очень красив. Но характерами они совершенно не походили друг на друга – Джо был прекрасным семьянином.
Ее вопрос озадачил его, серые глаза изучающе остановились на лице Клеи: он сразу попытался вычислить, что могло стоять за ее словами.
– Я рассказываю ему только о том, что касается компании, – сказал он сдержанно. – Ты можешь спокойно доверить мне любую тайну – как врачу или священнику, но только если твои личные интересы не пересекаются с интересами компании. Но почему такой вопрос? – спросил он тихо. – Что случилось. Клея?
Клея вздохнула и села на стул, где обычно сидела Мэнди.
– Я хочу подать заявление об уходе, – с трудом выговорила она.
Джо удивленно поднял светлые брови:
– И ты не предупреждаешь об этом Макса? Клея утвердительно кивнула, закрыв глаза. Волосы падали ей на плечи роскошным черным занавесом, оттеняющим ее удивительную красоту. Она мгновенно выделялась среди других женщин – и не только из-за необыкновенной правильности своих черт. Во всем ее облике таилась какая-то загадочная восточная нега: и хотя взгляд у нее был сдержанным, даже немного холодным, он не мог скрыть глубинной чувственности ее натуры; губы ее были слишком соблазнительны, чтобы мужчины поверили в непроницаемое спокойствие, с которым она старалась держаться. Но сейчас длинные густые ресницы скрывали выражение ее глаз, губы были плотно поджаты, щеки бледнее обычного. Да и строгий черный костюм выглядел под стать ее настроению, как-то символически. Она была высокой и стройной, но ее никак нельзя было назвать слишком худенькой: высокая полная грудь, тонкая талия, совершенная линия круглых бедер, и никакого намека на живот. Форме и длине ее ног позавидовала бы профессиональная манекенщица. А самое замечательное в ней – иссиня-черные волосы, безупречно чистая кожа и огромные сине-лиловые глаза – придавало всему ее облику волнующий экзотический вид.
14 
