49 
Потом он оторвался от нее.
— Надеюсь, ты не против, — тихо проговорил Эйнджел слегка хрипловатым голосом. — Я так нуждался в этом.
— Я тоже, — едва слышно сказала Синди и, заметив в его глазах вспышку торжества, обвила руками его шею и снова раскрыла губы.
Эйнджел крепко, но нежно обнял Синди за талию, тесно прижав ее к себе. Но потом, словно опомнившись, сделал паузу, в нерешительности выжидая чего-то, а Синди, усмехнувшись, сама прильнула к нему. Он был так осторожен, так нежен с ней, что ее сердце тут же растаяло и она, едва сдерживая желание, стала всячески побуждать его к активным не останавливающимся действиям.
Эйнджел прижал свои губы к ее щеке и начал, медленно продвигаясь сантиметр за сантиметром, целовать ее подбородок, шею, грудь. Потом снова, на этот раз уже вложив изрядную страсть, он поцеловал ее в губы.
Однако после этого Эйнджел вдруг отстранился и, взглянув вверх, на стену, одобрительно кивнул.
— Спасибо тебе за отличную работу, — выдохнул он.
Его взгляд переместился на элемент фрески, который Синди заканчивала последним. Крупный белый цветок ярко выделялся на фоне сочных темно-зеленых листьев, а весь куст в целом — среди легкого марева, покрывавшего картину.
— Но этого куста с цветком не было на первоначальном эскизе, — заметил Эйнджел.
— Правильно, — подтвердила Синди. — А ты разве возражаешь?
Он покачал головой и с нежностью взглянул на нее, но в глазах его сверкнуло любопытство.
— Мне нравится. Но почему ты решила добавить цветок?
— Трудно объяснить, — задумчиво ответила Синди. — Мне показалось, что этого цветка здесь как раз и не хватало.
— Согласен, — сказал Эйнджел, вновь окинув взглядом мозаику. — А ты поставила где-нибудь свой автограф?
Немного подумав, Синди поднялась на цыпочках и нацарапала в углу свои инициалы.
— Поздравляю. — Эйнджел радостно улыбнулся. — Эта великолепная фреска послужит несомненным украшением для всего интерьера здания.
— Наверное, это лучшая из моих работ, а заодно и самая крупная, — сказала Синди. — Спасибо, что дал мне этот шанс. — Она взглянула на разложенные внизу инструменты и краски. — Думаю, нам надо все это убрать. А я заодно отмою в растворителе свои кисти.
Коротко кивнув, Эйнджел принялся за работу. Потом, заперев подсобное помещение, он вручил Синди ключ.
— Послушай, у меня есть пара неотложных дел, — поморщившись, сказал он. — Удобно ли тебе будет немного подождать у меня в кабинете? Я хотел бы еще с тобой поговорить…
— С удовольствием, — согласилась Синди.
Двери лифта с мягким шумом закрылись за ними, и все внешние звуки вдруг сразу растворились. Синди стояла всего в полуметре от Эйнджела, прислонившись спиной к стене.
Вдруг раздался глухой стук, кабина лифта дернулась и неожиданно остановилась. Свет погас, и наступила полная темнота.
У Эйнджела вырвалось проклятие. Нащупав в темноте панель управления, он нажал на пару кнопок, но сам понимал, что пользы от этого никакой.
Синди не издала ни звука. Эйнджел, как ни напрягался, тщетно пытался что-либо разобрать в темноте.
— Синди? С тобой все в порядке?
— Да, — ответила она, но от него не укрылось сдержанное напряжение в ее голосе.
— Ничего страшного, — попытался он ее приободрить. — Наверное, вылетели пробки.
Нащупав трубку экстренного вызова, Эйнджел решительно снял ее, но сердце его екнуло, когда он услышал глухое молчание. В отчаянии он повесил ее обратно.
Затем он попытался раздвинуть двери лифта вручную, но они не поддались.
— Черт побери!
— Что же это такое? — спросила Синди.
Пытаясь подбодрить ее, он ответил:
— Поверь, страшного ничего нет, но, к сожалению, не работает экстренная связь. Иногда здесь бывают случаи выхода из строя электрооборудования, но на этот раз причина более существенная. Я подозреваю, что нарушен наружный подводящий кабель.
Снова тихо выругавшись в темноте, он встал поближе к Синди.
— В общем, мы застряли здесь, но, надеюсь, ненадолго, — сказал он.
Тед Хакман, как назло, ушел, и оставалось только гадать, сколько еще продлится их невольное заточение.
Пальцы Эйнджела наткнулись на что-то холодное. Это была рука Синди. Задержав дыхание, она убрала ее.
— Это я, — отозвался Эйнджел, тут же поняв, что сказал глупость.
— Знаю, — сказала она, и ее голос показался натянутым и холодным. — Не прикасайся ко мне… Пожалуйста.
49 
