106 
— Кэм по-прежнему не нравится Носс, — сказала Лара Калигу за ужином, — несмотря на то, что все остальные думают обратное. Мы с ней так долго дружим, что я могу доверять ее чутью так же, как своему.
— И что ты об этом думаешь? — поинтересовался Калиг.
— Кажется, что он изменился, однако... — Лара замолчала. — Кэм не так прост. Он говорит правильные вещи, но за милыми улыбками и красивыми словами скрывается что-то еще. Я не настолько хорошо его знаю, чтобы сказать наверняка, что именно.
— Тебе неприятно с ним находиться? — спросил принц, потянувшись за гроздью винограда.
— Да, — согласилась Лара. Она взяла золотистый абрикос, разломила его и съела половинку. — Каждый раз, когда я на него смотрю, то вижу его родителей. Мне все равно, что думают о нем остальные. Все-таки Ануш влюбилась в него. Она не помнит отца. Когда его убили, она была совсем еще ребенком. Все, что она знает о Вартане, — это легенда о нем. Кэму удалось пробудить в ней чувства, которые она испытывала к нему, будучи маленькой девочкой, еще до того, как Диллон предупредил меня о его злой натуре. Ануш пишет мне нежные письма, Калиг. Они пронизаны радостью и трепетом первой любви. Разве я, полуфея, которая не понаслышке знакома с большим чувством, могу пренебрежительно относиться к переживаниям своей дочери? Я думала, что за Ануш будут ухаживать и другие парни, тогда она бы воспринимала Кэма лишь как своего родственника. Однако этого не произошло, и теперь Кэм собирается на ней жениться. Если я разрешу ему взять Ануш в жены, что мне тогда делать со своими чувствами? Я не хочу, чтобы этот мужчина был моим зятем, не хочу, чтобы его дурная кровь текла по венам моих внуков. Если я отвечу ему отказом, не отвернется ли от меня дочь, как в свое время сделала Загири?
Калиг взял из рук Лары вторую половинку абрикоса, слизнув сладкий сок с ее пальцев.
— Я рад видеть, что за последние месяцы твое чутье настолько обострилось, любовь моя, — проговорил принц, не отпуская руку Лары. — Я говорил тебе, что приставил к Циарде шпиона. Мы узнали кое-что интересное. Кэм — ее любовник, и надо признаться, весьма искусный, ему удалось подчинить себе ведьму. Мы не осмелились к ней приблизиться, потому что еще не до конца уверены, что она не способна нас почувствовать. Помнишь, она не стала скрывать, что ей известно о слежке, когда ты впервые ее увидела. Когда мы сможем хорошо скрываться, не обнаруживать свое присутствие, мы выясним гораздо больше. Даже зная о любовной связи между Кэмом и Циардой, можно судить о том, что они затевают какое-то злодеяние. Твоей дочери не следует больше с ним общаться. Если потребуется, мы можем увезти Ануш в Шуннар ради ее собственной безопасности.
— Нет, Калиг. Поступив подобным образом, мы дадим понять Кэму, что мы что-то подозреваем. Я погружу Ануш в глубокий сон, так, чтобы ни один человек не смог ее разбудить. Я создам вокруг нее защитную оболочку, чтобы ведьма не смогла причинить ей вред. Кэм не осмелится просить руки моей дочери, когда она будет лежать без сознания. Когда меня спросят, что могло произойти с дочерью, я буду искренне удивляться. Мы с тобой прекрасно понимаем, что, если запретим ей общаться с человеком, в которого, как она думает, искренне влюблена, может случиться непоправимое. Она только укрепится в своем намерении быть с ним. В этом они с сестрой похожи.
— Все женщины одинаковы, — усмехнулся Калиг. — Надо еще кое-что сделать, чтобы предотвратить побег твоей дочери, — проговорил принц серьезным тоном. — Мы должны закрыть Ануш от равнины снов. Нельзя допустить, чтобы в ее сон могли проникнуть злые силы. Если у Кэма есть особая причина, почему он хочет жениться на Ануш, то с помощью ведьмы он попробует добраться до Ануш и разбудить ее, чтобы реализовать свои намерения. Я останусь с тобой, когда ты будешь накладывать заклинание — и вовсе не потому, что я не верю в твои способности, просто тебе понадобится помощь.
— С тобой не поспоришь, Калиг, — ответила Лара. — Моя главная забота — защитить Ануш от зла. Зная теперь, что у Кэма есть какие-то отношения с ведьмой, я не верю в искренность его чувств к Ануш.
— Я уверен, они затевают какую-нибудь гнусность, любовь моя, — задумчиво произнес Калиг. — Когда мы лишили Колла свободы на тысячу лет, я надеялся, что наконец воцарится мир. Ведьма очень честолюбива, что весьма необычно для жительниц Темных Земель. Интересно, кто ее мать. Однажды я удовлетворю свое любопытство. Теперь же мы должны помешать ей реализовать свои замыслы.
106 
