Особенно,... 
165 
– Слушай, – говорю, – в прошлом году в Ноттингеме я познакомилась с учеными, которые разрабатывали новый, более экологичный способ производства бумаги. Насколько я поняла, там все дело было в новом методе фильтрации… Ты что-нибудь об этом слышал?
– Нет. – Бен пожимает плечами. – Впрочем, Лоркан наверняка в курсе. А что?
– Я думала, ты обязательно должен связаться с этими ребятами, может быть, даже частично профинансировать их исследования. Но если ты все равно продаешь компанию, тогда, конечно…
– В данном случае это как раз неважно, – говорит Бен, дружески подталкивая меня локтем. – Отличная идея, Лотти! И много у тебя таких?
– Полно́. – Я ухмыляюсь.
– Надо срочно сообщить Лоркану… – Бен начинает набирать на своем айподе текст эсэмэски. – Он постоянно собирает информацию о новейших научных разработках в этой области – хочет расширить и модернизировать производство. Он думает, что меня это не интересует, так во́т, получи́те!..
– Сообщи ему и о предложении Жернакова, – советую я. – О том, что он предложил тебе встретиться. Может быть, Лоркан что-нибудь тебе посоветует.
При этих словах лицо Бена снова становится хмурым и сосредоточенным, а пальцы замирают над клавиатурой.
– А вот это уж не фиг, не буду я ему ничего сообщать, – говорит он и бросает на меня предостерегающий взгляд. – И ты тоже молчи. Никому ни слова, слышишь?! Ни единой живой душе!..
20. Флисс
Говорю вам как эксперт: утро после любой вечеринки – сущий ад.
Но если вместо райского греческого острова ты очутился в столице Болгарии, если накануне выпил лишнего, потом имел нелицеприятный разговор и к тому же не потрахался, это ад вдвойне.
Уж поверьте на слово.
Судя по выражению лица Лоркана, он чувствует себя нисколько не лучше. И сейчас я сижу с ним за одним столом вовсе не потому, что мне так захотелось, а потому, что, как только мы поднялись в ресторан, Ной сразу бросился к нему, и мне волей-неволей пришлось последовать за сыном, чтобы не показать себя безнадежной невежей или заносчивой гордячкой.
Лоркан яростно намазывает маслом тост, я отщипываю крошечные кусочки от круассана. Мы почти не разговариваем, а только обмениваемся короткими репликами, из которых следует, что мы оба спали отвратительно, что кофе в отеле ужасный, что за один британский фунт дают 2,4 болгарского лева и что, если судить по веб-сайту авиакомпании, наш вылет на Иконос, слава богу, пока не откладывается.
О чем мы не говорим, так это о Бене и Лотти, об их браке, об их сексуальном поведении, о болгарской политике, о состоянии мировой экономики и о моих попытках испортить родной сестре долгожданный медовый месяц. Ну и о многом другом тоже.
Ресторан, в котором нам подали завтрак, примыкает к бару, в котором мы кутили накануне вечером, и сквозь стеклянные двери я вижу, как работник отеля чистит бассейн, окуная фильтровальную сетку в почти стерильную воду. Зачем он это делает, я понятия не имею. Насколько я могу судить, за прошедший год Ной – единственный человек, который в нем купался, хотя, быть может, один-два слишком пьяных посетителя все же упали в него на Рождество. Конечно, я не исключаю, что Ной мог пописать в бассейн, но фильтровальная сетка в этом случае вряд ли поможет.
Ной как будто читает мои мысли.
– Можно мне поплавать? – спрашивает он.
– Нет, – коротко отвечаю я. – Разве не видишь, бассейн закрыт на профилактику, к тому же нам скоро ехать в аэропорт, чтобы лететь дальше.
Пока я объясняю сыну, что такое профилактика, Лоркан сидит, прижимая к уху свой «Блэкберри». В продолжение всего завтрака он несколько раз кому-то звонил, но, похоже, так и не получил ответа. Мне кажется, я догадываюсь, кого Лоркан так настойчиво вызывал (он к тому же пользовался быстрым набором, значит, на этот номер он звонит достаточно часто). Какое-то время спустя он подтверждает мою правоту, когда с возгласом: «Бен?! Ну, наконец-то!..» – отодвигается от стола. Я с негодованием наблюдаю за тем, как он отходит почти к са́мому бассейну и останавливается у дверей сауны. Как, скажите на милость, мне теперь узнать, о чем они будут говорить?
Чтобы немного успокоиться, я начинаю чистить для Ноя яблоко, но мое волнение не проходит, поэтому, когда Лоркан наконец возвращается к столу, мне приходится сделать над собой колоссальное усилие, чтобы не схватить его за лацканы пиджака и не вытрясти из него необходимую информацию. Вместо этого я просто спрашиваю довольно небрежным тоном:
165 
