Особенно,... 
74 
Благодарный Панас послал на подмогу жрецу пару дюжих молодцев, чтобы быстрее вышло, и служитель Всевышнего не сильно утомился. И еще пообещал отрядить Сарата со старым сивым мерином для поездки в город по поручению жреца. Выбор на парня пал не случайно. Голова не забыл его страстных объятий с собственной дочерью, да и бесцеремонное вмешательство в разговор взрослых мужчин тоже. Вслух он этого, разумеется, не произнес, а весомо мотивировал свой поступок юными летами Сарата.
– Ага, как жениться на ведьме, так взрослый, а как монстру воевать… – надулся как мышь на крупу парень, тщетно ища поддержки от окружающих. Но наткнулся на глухую стену непонимания и застыл немым укором.
Даже Тарам, верный друг и соратник по неудачному сватовству с последующей заменой брачных уз на трудовую повинность, боязливо спрятался за мужскими спинами от греха подальше. Не ровен час, загребут односельчане под белы рученьки и усадят вторым номером на широкую спину мерина. Авось коняга рабочая, и не такие грузы таскала.
– А ты гонор свой не показывай, – настоятельно посоветовал дед Налим и помахал перед самым носом оторопевшего парня клюкой для особой вразумительности. Лицо Сарата, узревшего внушительную палку в опасной близости, отразило глубокое нервное потрясение своего владельца. – Тебе честь большая оказана, а ты ломаешься, как девка красная перед сговором. Небось не каждого с таким важным общественным поручением отправляют, доверием своим облачая.
Слова деда звучали весомо, но гордиться все равно не хотелось. Сарат с тоской во взоре наблюдал за сельчанами, гордо набиравшими полные кружки свежеосвященной воды из большой деревянной бочки. Когда же мужчины с важным видом элиты королевской гвардии потянулись в лес, парень тяжело вздохнул, сгорбился и поплелся седлать сивого мерина. Путь до города предстоял неблизкий.
Светлолика проснулась неожиданно поздно. Впрочем, как выяснилось впоследствии, это было не единственное удивительное обстоятельство, приключившееся с ней этим утром. Она сладко, с чувством, до хруста в суставах потянулась, зевнула во весь рот и распахнула светло-серые, с зелеными искорками глаза, полностью готовая начать новый день если не с песни, то хотя бы с улыбки.
Первым потрясением для девушки оказалось то, что вместо уютной чистой постели она ночевала прямо на земле, на пышном ложе из листьев. Ее одежда пребывала в плачевном состоянии и больше напоминала комплект грязных, рваных тряпок с многочисленными пятнами неизвестного происхождения. Волосы спутались, в них набилось множество мусора, листиков и прочих сучков, даже комок прошлогодней паутины имелся. Попытавшись хотя бы пригладить стоявшие дыбом пряди, Лика с тоской поняла, что с волосами проще вовсе расстаться, чем привести их в порядок. Перспектива остаться вовсе лысой удручала до зубовного скрежета.
Вторым потрясением Светлолики оказалось присутствие чрезвычайно довольной мужской особи человека-волка. Серая морда с янтарными глазами и рваным ухом жизнерадостно скалилась острыми клыками, выпустив розовый язык. В отличие от хищника, девушка не испытывала радости от такой компании, и на это у нее было сразу несколько причин. Нет, она не боялась, что оборотень сохранил ей жизнь лишь затем, чтобы спокойно доесть в своем логове. Обычно двуипостасные так не поступают. Просто часть вчерашних событий из памяти словно корова языком слизала. Светлолика судорожно пыталась вспомнить, что же вчера могло случиться, что они ночевали вдвоем в таком странном месте. Ведьма нахмурилась. Неужели история Красной Шапочки повторяется? Этого она точно не ожидала; девушка сосредоточилась и попыталась вспомнить, что же произошло вчера. Тут оборотень предпринял несколько энергичных попыток нежно лизнуть девушку в лицо, но получил несколько щелчков по носу и обиженно уселся в сторонке. После долгих и упорных раздумий в памяти девушки всплыли некоторые события вчерашней ночи.
Но помнила она не все. Дневная встреча с упырем и последующее ужасное пробуждение в тесном пространстве деревянной домовины запомнились намертво. Такое, если и захочешь, из памяти не вычеркнешь. Как огрела лопатой наглого упыря, пришедшего на кладбище, дабы полюбоваться на деяние клыков своих, – тоже припомнилось. И как взрастила чудо-овощ хрен прямо на удивленных глазах неудавшегося жениха Сарата, любезничавшего с Доненькой, вспомнилось не без ехидной улыбки. Что же было дальше – покрыто туманом и оставалось исключительно на совести оборотня. Судя по бесстыжему выражению морды зверя, на наличие стыда и совести рассчитывать не приходилось. Светлолика пригорюнилась. Впереди маячила перспектива остаться матерью-одиночкой, проживающей в лесной глуши.
74 
