45 
— Это целиком зависит от ветра, — ответил герцог. — Капитан полагает, что вскоре он усилится.
— Надеюсь, капитан не ошибся.
Анна мечтательно смотрела на небо, которое по-прежнему оставалось чистым и прозрачным, хотя солнце обжигало уже не так сильно, как днем, и дул легкий ветер.
— Посвисти, — сказал герцог. — Каждый матрос знает, что хороший ветер нужно высвистеть.
Анна рассмеялась и сложила губы трубочкой.
У нее это вышло так очаровательно, что герцогу тут же захотелось поцеловать ее, но он мог только мечтать об этом, к тому же у него была масса дел — поправить парус так, чтобы утлегарь — брус, к которому крепится нижний край паруса, — отклонился за борт. После этого шлюпка поймала ветер и двинулась быстрее.
— Получилось! Получилось! — восторженно воскликнула Анна. — Я посвистела, и ветер задул!
Ветер действительно усилился. Маленькая шлюпка продолжала набирать ход, алый парус все сильнее выгибался вперед, выделяясь ярким пятном на фоне синей морской воды.
— Быстрее! Быстрее! — кричала Анна, а герцог прилагал все свое мастерство, пытаясь справиться с разогнавшейся до невиданной скорости шлюпкой.
Так они неслись под парусом с полчаса, потом, почувствовав недоброе, герцог поднял голову вверх и увидел, что солнце исчезло, а прозрачное небо затянуло темно-серыми, тяжелыми облаками.
Герцог посмотрел вдаль.
Желая угодить Анне, он разогнал шлюпку гораздо сильнее, чем собирался, и яхта давно скрылась из вида. Чтобы найти ее и вернуться, теперь требовалось немалое время.
— Пригни голову, — попросил герцог Анну, отвернул утлегарь назад и принялся делать то, для чего требовалось все его немалое мастерство яхтсмена.
Ворон превосходно умел ходить под парусом, это был один из его самых любимых видов спорта.
В прошлом году он выиграл несколько гонок в Каусе, на острове Уайт, не раз побеждал сильных соперников и на южном побережье Франции.
Но теперь, с опаской следя за тем, как стремительно портится погода, герцог понимал, что совершил большую ошибку, так далеко уйдя по ветру, тем более в этих водах, которые известны морякам как непредсказуемые и опасные.
— Все в порядке? — спросила его Анна.
— Я собираюсь повернуть назад, к яхте, — беззаботным тоном сообщил герцог, не желая пугать ее.
— Море становится беспокойным.
— Я это заметил, — сухо ответил он. — Но ты говорила мне, что умеешь ходить под парусом.
— Умела, во всяком случае, — сказала она. — Но мне будет крайне неловко, если ты докажешь, что это не так.
— Черному морю никогда нельзя верить, — заметил герцог, — даже мне, хотя черный — это мой цвет.
Он живо представил, что должна будет чувствовать Анна, когда под крики толпы «Черный Ворон! Черный Ворон!» его лошади первыми примчатся, грохоча копытами, к финишу.
Ему всегда нравилось быть популярным среди толпы любителей скачек. Многие стремились завязать с ним знакомство, справиться о той или иной лошади, ее шансах на победу. Считалось также, что чутье редко подводит его относительно того, хороший спортсмен тот или иной человек или нет.
— Почему ты выбрал черный цвет? — спросила Анна.
— Потому, что он лучше всего подходит к моему прозвищу — Ворон.
— К прозвищу — может быть. Но этот цвет тебе не подходит.
— Почему ты так думаешь?
— Если уж сравнивать тебя с птицей, ты скорее похож на орла. Я видела сегодня двух орлов, когда мы вышли на палубу после завтрака, они были белыми.
— Я тоже их видел, но почему ты решила, что я похожу на них?
— Они не только величественны — их зовут королями птиц, — но и выглядят более властными и гордыми, чем другие птицы, словно принадлежат другому, не нашему миру.
— Думаешь, я такой же? — спросил он.
— Я думаю, что ты властный, а еще мне кажется, что, хотя ты вращаешься в самых разных слоях общества, ты не принадлежишь ни к одному из них и вообще никому не принадлежишь, кроме самого себя.
— Почему ты так решила? — резко спросил он.
Анна промолчала, и, закрепив веревку, герцог попытался еще раз добиться от нее разъяснений.
— Я жду, когда ты ответишь на мой последний вопрос.
— Мне сложно объяснить тебе, но я чувствую, что ты полностью доволен собой и тебе не требуется, в отличие от большинства людей, чтобы другие тебя вдохновляли, направляли или утешали.
— Я полагаю, что это своего рода комплимент, — сказал герцог. — Но в то же время, если понимать твои слова буквально, я должен казаться очень самодовольным и замкнутым человеком.
45 
