100 
В былые годы он с удовольствием отправился бы в горы полюбоваться дикой природой и немного отдохнуть на свободе вдали от отцовского ока, но теперь поехал на пастбище без особого желания: ему не хотелось расставаться с Анжелой.
Данте вышел из дому утром, но не спешил покинуть Лонтано. Он целый день бродил в окрестностях деревни, а вечером встретился с Анжелой, и влюбленные провели жаркую ночь в стоге сена.
Он уехал с легким сердцем, тогда как ей вовсе не было радостно. Анжела прождала несколько дней, пока наконец решилась поговорить с Сандрой.
Улучив момент, когда они остались в доме одни, она подошла к матери Данте и промолвила:
— Ты можешь выслушать меня, Сандра? Мне надо с тобой посоветоваться.
Та кивнула, вытерла мокрые руки и присела к столу.
— Конечно, Анжела. Я тебя слушаю.
В окно дул прохладный вечерний ветерок. Возле лампы вились мотыльки. Темнота за стенами дома пахла влажной землей и морем. Анжела надеялась, что полумрак скроет краску на ее лице и тревожный блеск в глазах. Она не знала, сможет ли объяснить Сандре, что заставило ее отказаться от привычной для жителей Лонтано одинокой, суровой жизни вдовы и ступить на путь мучительной, жаркой, сводящей с ума страсти?
Анжела хотела завести разговор издалека, но потом подумала, что это бесполезно, и решила сразу сказать главное:
— Я беременна.
Сандра вздрогнула. Она смотрела на Анжелу так, словно не понимала, о чем идет речь.
— Как же так? Ведь Лука умер! Неужели ты… согрешила?!
Мать Данте произнесла эти слова таким тоном, что надежды Анжелы сразу развеялись по ветру. Однако она решила идти до конца.
— Да. Я согрешила. И теперь не знаю, что делать.
Сандра сокрушенно покачала головой.
— Отец ребенка знает?
— Нет. Я подумала, что сначала лучше поговорить с тобой.
— Ты хочешь совет? Признайся своему любовнику в том, что беременна, и выходи за него. Ты не первая и не последняя вдова, которая вступит в новый брак. Возможно, люди это осудят, но так ты спасешь свою честь и дашь ребенку имя. Или этот мужчина… несвободен?
Слезы помимо воли полились из глаз Анжелы и закапали на деревянную столешницу.
— Свободен. Но у меня дети, и я… я старше его на целых семь лет. Прости меня Сандра, это… это твой сын!
— Данте?!
— Да. Я живу с ним с весны, с того самого дня, когда ты отправила меня домой с пожара. Месяц назад я поняла, что у меня будет ребенок.
Сандра окаменела. Ей казалось, что из нее выпили жизнь и украли у нее воздух. Сбылся самый страшный из возможных кошмаров: судьба ее детей сложилась совсем не так, как хотелось. Да, она сама благословила Дино на бегство и брак с Орнеллой Санто, но если он до сих пор не дал о себе знать, стало быть, с ним случилось что-то плохое. Джулио тоже словно канул в Лету. А Бьянка… Бьянка не была счастлива. Хотя дочь убеждала Леона и Сандру в том, что ее брак с Винсенте удачен, мать ей не поверила. Бьянка щеголяла модными платьями и украшениями, но в глубине ее глаз Сандра видела страх и тоску.
— О чем ты думала, когда с ним связалась? Ведь ему всего семнадцать лет!
— Я влюбилась. И он тоже. Данте не раз предлагал мне выйти за него замуж.
— Этому никогда не бывать! Я не позволю, и Леон тоже. Данте чересчур молод и слишком хорош для того, чтобы взять на себя такую обузу!
Анжела сникла.
— Я знаю, — в отчаянии произнесла она, — вот только что мне делать с ребенком!
Сандра встала и прошлась по комнате. Ее сердце пылало огнем, но мысли были холодны, как сталь.
— В деревне Барбаджи есть старуха, говорят, она умеет делать такие вещи. Я дам тебе денег, и ты пойдешь к ней. Данте не должен ничего знать. Когда он вернется с пастбищ, скажешь ему, что все кончено, ты нагулялась и решила, что хватит. Я поговорю с Леоном: пусть подыщет сыну невесту. А ты больше не приходи в наш дом.
— Хорошо.
Сандра сняла со стены распятие и протянула женщине.
— Поклянись в том, что сдержишь свое обещание!
Анжела взяла распятие дрожащими руками и прикоснулась к нему губами. Женщина беспрестанно всхлипывала, она с трудом смогла произнести слова клятвы.
Через несколько минут после этого разговора в дом вошел Леон и сразу спросил жену:
— Что случилось с Анжелой? Она попалась мне навстречу и плакала так, словно ей только что вынули сердце!
— Я ее прогнала.
— Почему? Что она сделала?
100 
