189 
— Ладно, подумаем об этом потом, — решила она, вставая. — И созвонимся, если что. Ну а сейчас мне нужно как-то отсюда выбраться.
— Позвони мне, как только вернешься к себе, — сказал Билли. — Я хочу быть уверен, что ты добралась благополучно. Конечно, я предпочел бы тебя проводить, но, сама понимаешь…
— Да, я понимаю. Папарацци под каждым кустом, и все такое.
— Молодец, — похвалил Билли. — Ты отлично соображаешь. Схватываешь просто на лету.
— Ты меня еще плохо знаешь. Я — ужас какая способная, — похвасталась Макс. — Ну, пока. Увидимся.
— Буду ждать с нетерпением, Зеленоглазка моя.
— И я тоже.
* * *
«Кавендиш» Лаки знала ничуть не хуже, чем свой собственный отель. Пока шло строительство «Ключей», она сама не раз останавливалась на одной из вилл. Где находится вилла Армана, номер которой она узнала, позвонив в службу регистрации, Лаки представляла очень хорошо.
Подъезжая к отелю, она решила остановиться с его тыльной стороны, поблизости от вилл, чтобы не нужно было идти через вестибюль, казино и парк. Утром, решила Лаки, она позвонит Рени и договорится, чтобы Армана вышвырнули и из «Кавендиша», но сначала…
Сначала она должна указать мистеру Джордану на его место. В том, что у нее все получится, Лаки не сомневалась. В подобных играх она была непревзойденным мастером.
Глава 59
Если бы Арман не перебрал наркотика, он бы наверняка сообразил: то, что он собирается сделать, было неосторожно и просто глупо. Он бы позвал Фуада, чтобы тот позаботился о деталях и организовал все как следует. Впрочем, тот, скорее всего, помешал бы осуществлению его планов. В крайнем случае помощник нашел бы способ объяснить Арману, что он поступает крайне безрассудно и подвергает себя серьезной опасности, связавшись с совершенно неизвестными ему людьми. А люди эти могли быть по-настоящему опасны. Шлюхи и головорезы пойдут на все ради денег.
В том числе и на то, чтобы предать своего нанимателя.
Но Арман был слишком одурманен, поэтому даже не подумал позвонить Фуаду. Он знал только одно: перед ним люди, которые обещали исполнить все, что он потребует. За деньги, разумеется, но в этом он как раз ничего странного не видел. Арман привык, что деньги помогают ему добиться желаемого — будь то женщина или новый дом в престижном районе.
Деньги — вот ключ ко всему.
К демонам Фуада.
Поднявшись, Арман нетвердым шагом отправился в спальню. Там он вытащил из-под кровати чемодан с деньгами и отпер замки. Двадцать пять тысяч — не сумма, когда речь идет о том, чтобы избавиться от врага. Всего двадцать пять кусков — и прощай, Лаки Сантанджело.
Некоторое время он смотрел на аккуратные пачки долларов. В каждой пачке было по двадцать тысяч. Наличные. То, что надо. Никакого бумажного следа, который мог бы вывести сыщиков на него.
Он так увлекся разглядыванием своего чемодана, что не услышал, как к нему сзади подошла Плюшевая. Заглянув Арману через плечо, она так и застыла с открытым ртом. Столько денег сразу она не видела никогда в жизни — разве что в кино.
— Ты что, банк ограбил? — спросила она, продолжая с жадностью смотреть на аккуратные пачки долларов.
— Это мои деньги. Я сам себе банк, — ответил Арман, недовольный тем, что шлюха вошла в спальню следом за ним.
— Ты, значит, богатенький котик? — промурлыкала Плюшевая, повисая на его руке. — Богатый и красивый. И сексуальный!
— Ты считаешь меня сексуальным? — Ее слова неожиданно польстили Арману — женщины редко называли его сексуальным. Он просто не давал им подобной возможности: когда тебя начинают унижать или велят заткнуться, потому что ты недостоин говорить, ни о какой сексуальности не может быть и речи.
— Еще бы! — воскликнула Плюшевая, продолжая несильно тянуть его за руку. — Идем, — добавила она. — В соседней комнате у меня кое-что для тебя приготовлено. Что-то совершенно особенное.
— Что же?
— Ты когда-нибудь курил крэк, Арни? Если нет, попробуй. Вот увидишь, это нечто непередаваемое. Такого ты не забудешь никогда.
И она снова потянула его за руку, уводя прочь от набитого деньгами чемодана, а Арман был так заворожен ее словами, что не подумал даже закрыть крышку, не говоря уже о том, чтобы снова запереть.
— Идем, большой мальчик! — продолжала мурлыкать у него над ухом Плюшевая. — Эту ночь ты будешь помнить до конца своих дней.
189 
