Особенно,... 
14 
— Рано или поздно ты обязательно с ними познакомишься, — заверила Денвер. «Когда-нибудь, но не сейчас, — мысленно добавила она. — Сейчас еще слишком рано».
— Ах, Бобби! Это ты!.. — воскликнула какая-то девица, останавливаясь возле их столика. Молодая, смазливенькая, она принадлежала к широко распространенному типу «подающих надежды» моделей или актрис. Насколько было известно Денвер, такие девушки давали не только надежды, напротив, они трудились в поте лица… и тела, лишь бы вскарабкаться по карьерной лестнице как можно выше. — Сто лет тебя не видела, — продолжала щебетать девица. — В последний раз мы встречались на вечеринке у Грейдона, помнишь? Как поживаешь, Бобби? Что поделываешь? Как ты вообще оказался в Лос-Анджелесе?
— Э-э-э… привет, — пробормотал Бобби. Он никак не мог вспомнить, кто перед ним, к тому же ему это было совершенно безразлично. — Познакомься с Денвер. А это, гм-м…
Девица скользнула по Денвер безразличным взглядом и, не дав себе труда назвать свое имя, снова обратилась к Бобби:
— Нам обязательно нужно встретиться, поговорить… — промурлыкала она. — Я так по тебе соскучилась. Позвони мне — я остановилась в «Мондриане», о’кей?
С этими словами она отошла, весьма довольная собой. Ее шестидюймовые каблуки громко цокали по мраморному полу.
— Как мило, — заметила Денвер.
— Клянусь, я даже не знаю, кто это! — с жаром произнес Бобби.
— Да хоть бы и знал, — хладнокровно отозвалась Денвер, которая твердо решила не устраивать Бобби сцен ревности. В особенности если повод пустяковый. — У меня тоже были приятели до тебя.
— Она никогда не была моей подружкой, — возразил Бобби. — Честное благородное слово. Я понятия не имею, кто она такая и как ее зовут. Хотя лицо, кажется, знакомое… — честно добавил он.
— Это неважно, Бобби.
— Совершенно неважно, — согласился он. — Единственное, что имеет для меня значение, — это то, что сейчас я сижу здесь с тобой.
Денвер кивнула. Бобби Сантанджело Станислопулос всегда знал, что именно нужно сказать в тот или иной момент.
И как …
* * *
Макс собиралась уходить. Гарри тоже, но Куки вдруг заупрямилась.
— Я останусь, — твердила она. — Фрэнки за мной присмотрит.
— Как же ты останешься? — возразила Макс. — Мы ведь вместе приехали на машине Гарри.
— Возьму такси, — возразила Куки. — Или кто-нибудь подвезет.
— И кто, например? — спросила Макс, начиная злиться.
— Да тот же Фрэнки хотя бы… — Куки пожала плечами. — Я уверена, он не откажется.
— Ну да! — воскликнула Макс. — Фрэнки не откажется забраться к тебе в трусики — это точно, а насчет остального — не знаю.
— Чего в этом плохого-то? — Куки пьяновато ухмыльнулась. — К тому же я никогда не надеваю нижнее белье, идя на вечеринку. Трусики — это лишнее.
Этот спор начался, когда после нескольких коктейлей Фрэнки ненадолго ушел, чтобы поприветствовать каких-то знакомых. На протяжении всего вечера он старательно разыгрывал из себя Мистера Гостеприимность, но Макс ни на грош ему не верила. Ей хотелось домой, да и Гарри тоже заскучал.
— Мы не можем оставить тебя здесь одну, — повторила Макс, глядя на Гарри в поисках поддержки.
— Почему одну? Я же сказала, что буду с Фрэнки, — возразила Куки, откидываясь на спинку стула.
— Твой Фрэнки — «снежок», кокаинщик, — усмехнулся Гарри. — К тому же он совсем старый. Тебе это надо?
— Фрэнки вовсе нестарый, — огрызнулась Куки. — И он клевый. В общем, вы двое можете уматывать. Я остаюсь. Точка.
Макс сдалась. Она знала, что, если Куки уперлась, ее ничем не сдвинешь. О Фрэнки она тоже имела представление, так что если подруга решила идти до конца… Вряд ли Куки была девственницей — в конце концов, всю свою молодую жизнь она провела в Голливуде и окрестностях.
— Как хочешь, — сухо сказала Макс. — Только лучше с ним не трахайся. Фрэнки не тот, кто тебе нужен. Поверь, я знаю!
— Спасибо за совет, мамочка, — едко ответила Куки. — Я позвоню.
— Обязательно позвони, — кивнула Макс и поглядела на часы. — И постарайся не сделать ничего такого, о чем потом будешь жалеть, — добавила она.
— До свиданья, до свиданья, — хихикнула Куки. — Проваливайте уже.
Макс взяла Гарри за руку.
— Ты в состоянии вести машину?
Он кивнул.
— Тогда пойдем.
Макс знала, что иногда лучше прекратить спор, в котором все равно не сможешь победить. Этой мудрости Ленни научил ее, когда Макс было всего пять лет. Она вообще многому научилась у родителей; их советы и уроки почти всегда оказывались кстати, и все же Макс не терпелось поскорее начать самостоятельную жизнь.
14 
