Особенно,... 
110 
Я сжала ее руку. Китти грустно улыбнулась.
— Что толку? Жизнь не всегда идет так, как планируешь. Мне во многом повезло. Джефферсон был ко мне очень добр. Он заставлял меня говорить. Он всегда хотел знать, о чем я думаю. Он узнал, что больше всего меня беспокоит будущее ребенка, то, что моя дочь будет Эдвиной Карсон. Я представляла себе, как люди говорят: «Карсон? Я где-то слышал это имя. А! То дело! Мужчину повесили, а ей удалось выйти сухой из воды…» Я всегда этого боялась. Может, мне следовало сменить имя? Я лежала по ночам без сна и все время думала об этом.
За месяц до рождения ребенка Джефферсон пришел ко мне и сказал: «Я знаю, что у тебя на уме. Ребенок не родится без отца, мы предотвратим это. Я собираюсь жениться на тебе, и ребенок родится в браке. А у кого возникнут вопросы к ребенку Джефферсона Крейга?» Это было очень благородно с его стороны. Он великий человек. Я повторяю это снова и снова: я стольким ему обязана! — Китти слишком разволновалась, чтобы продолжать.
— Джефферсон Крейг действительно прекрасный человек, — согласилась я. — Я очень рада, что он был рядом с вами, когда вы нуждались в помощи.
— В жизни часто так бывает, Кармел. Когда человеку скверно и одиноко, вдруг случается какое-то чудо. Итак, я стала Китти Крейг и вскоре родился мой ребенок. И с тех пор жизнь моя уже не так ужасна, чтобы хотеть с ней расстаться. Моя дочь меня просто очаровала — так же, как Джефферсона и миссис Гарфилд. Время бежит быстро. Мы следили, как Эдвина растет. Совсем недавно она была младенцем. Сейчас ей уже девять лет. Неужели все было так давно? Я продолжала работать с миссис Гарфилд. Меня все больше захватывала эта работа. Миссис Гарфилд прекрасный наставник. Два года назад она ушла на покой, Джефферсон стал работать меньше, чем раньше, и я могла справиться без нее. Так что твое письмо от издателей попало прямо ко мне.
— О Китти! Я так рада, что написала вам!
— Я тоже. И должна сказать тебе еще кое-что: Аделина живет со мной.
Я была потрясена.
— Да, — продолжала Китти. — Это произошло вскоре после рождения Эдвины. Мне пришло письмо через издателей Джефферсона — точно так же, как и твое. Оно было от какой-то миссис Даррелл. Это тетя Аделины.
— А! Я помню ее! Она приезжала забирать девочек из Коммонвуд-Хауса.
— Она смиренно просила разрешения прийти ко мне. Я была удивлена. Я видела ее только однажды, когда она приезжала за детьми. Тогда она показалась мне очень надменной. Поэтому меня и удивило, что она написала мне в такой заискивающей манере, умоляя о встрече. Джефферсон тоже был заинтригован, и миссис Даррелл пришла к нам. Она выразила восхищение тем, что мне удалось вынести это ужасное потрясение и что теперь я — миссис Крейг. Она сказала, что всегда верила в мою невиновность. А потом подошла к цели своего визита. Дело было в Аде-лине. Девочка сильно беспокоила ее и мистера Даррелла. Аделина долго болела. Но теперь ей уже лучше… физически. Она была одержима только одной идеей — быть со мной. Сначала она ни о чем другом не говорила. Они думали, что она вскоре забудет обо мне, но ей становилось только хуже. Аделина устроила несколько безобразных сцен. Миссис Даррелл рассказывала: «Мы пытались объяснить ей, но она не понимает, почему не может быть с вами. Мы обращались к докторам. Они сказали, что ее придется отправить в специальную клинику. Но это просто ужасно, и мы понимаем, что ей там будет только хуже. Единственный выход для нее — быть с вами. Вы могли бы попробовать? Мы будем вам платить. Конечно, если вы не готовы к такому риску, нам придется найти альтернативу. Но можете ли вы хотя бы попытаться? Доктора говорят, что с таким развитием у нее есть шанс обрести душевное равновесие». Я, конечно, обсудила это с Джефферсоном. Для него это был очередной «случай». Он приготовился изучать Аделину. Ему было интересно, как она отреагирует на мое появление. И мы отказались от оплаты.
— И Аделина переехала к вам?
— Да, семь лет назад. Это сработало. Она сейчас такая же, как раньше — любящая, нежная. Обожает Эдвину. Сначала я боялась оставлять ребенка с ней наедине и старалась никогда этого не делать. Но теперь все изменилось. Они стали лучшими друзьями. Мне так приятно слышать, как Аделина поет. Помнишь, как она пела, когда была счастлива?
— Я так рада, что она вернулась к вам. Я знаю, как она расстраивалась, когда вы уезжали — и потом, когда ее отослали к тете Флоренс. Аделина с самого начала полюбила вас. Я помню, как она испугалась, когда узнала, что у нас будет гувернантка. А потом вы стали самым главным человеком в ее жизни.
110 
