Особенно,... 
185 
Толо вопросительно посмотрела на Мансу, однако та снова спряталась за юбку Норы.
— Не разрешайте ей резать меня, миссис! Миссис, пожалуйста, защитите меня! — умоляла она.
Толо покачала головой.
— Никто не заставит тебя, девочка, тебе повезло. Грэнни Нэнни не признает такого. Иначе... Дома нас никто не защищал, и, поверь мне, там делают обрезание намного глубже, чем я сделала твоей сестре. А теперь иди к Маану, дитя мое, и немного поухаживай за ней. Через пару дней она будет совсем такой, как раньше, не бойся.
Норе, конечно, было известно лучше: каким бы качественным ни был медицинский уход, в климате Ямайки раны время от времени воспаляются. И тогда люди умирают даже от безобидных ран.
Однако она не хотела пугать Мансу. Да и Маану все равно отказалась бы от помощи Норы. Утешало то, что ее бывшая служанка достаточно часто сопровождала ее при обходе больных, а потому и сама должна была знать, как поддерживать раны в чистом состоянии.
И действительно, порезы Маану зажили без осложнений. Отчасти это было объяснимо тем, что в эти дни Аквази оставил свою новую жену в покое и снова обратил внимание на Нору. Он тоже взял ее в жены, хотя и не с такой пышной церемонией, как Маану. Грэнни Нэнни вызвала благословение нескольких богов и духов для новой пары и сообщила всему поселению о том, что Нора больше не рабыня.
Ее положение среди женщин мгновенно улучшилось. Незамужние девушки прекратили издеваться над ней, в то время как взрослые женщины, хотя и с некоторой неохотой, приняли ее в свою группу. Нора работала чаще всего в стороне от них, но теперь ей не нужно было выполнять самую тяжелую и грязную работу, ее отныне, наоборот, щадили: ее беременность стала заметной. То, что женщины не разговаривали с ней, было ей безразлично — в конце концов, с ней рядом была Манса, которая чувствовала себя в обществе молодых девушек так же нехорошо, как Нора в обществе женщин. В последнюю ночь малышка даже спала в ее доме, разумеется, с благословения Маану и Аквази. Оба думали, что Нора в присутствии Мансы не будет пытаться убить ребенка в своем теле или сделать что-то нехорошее с собой. Таким образом, она находилась под наблюдением не только днем, но и ночью, когда Аквази посещал Маану. А это он делал каждую ночь, после того как его супруга более-менее пришла в себя, — очевидно, очень старался зачать еще одного ребенка, на этот раз чистокровного.
Нора воспринимала все это равнодушно. Она уже давно смирилась со своей беременностью и благодарила небо за то, что Аквази ее сейчас игнорирует. Пусть Маану будет с ним счастлива. Нора желала обоим всего наилучшего, лишь бы ее оставили в покое. Обществом Мансы она, напротив, наслаждалась. Малышка наконец делала успехи в освоении правильного английского языка и даже, к ее собственному огромному удивлению, стала учиться писать и читать.
— Неужели это может каждый, миссис? Значит, для этого не нужно благословления богов?
А затем, когда оставалось всего несколько недель до родов, изменилось и ее отношение к другим женщинам, или, по крайней мере, к некоторым из них.
У Норы появилось больше свободного времени, и она использовала его, чтобы разбить свой собственный садик с лекарственными травами. Манса старательно помогала ей при этом: она намного больше интересовалась искусством врачевания, чем ее сестра. Поскольку девочка могла свободно перемещаться по селению, то спрашивала периодически появляющихся в поселке белых торговцев о семенах, и вскоре Нора даже смогла посылать ее за пределы поселка в поисках нужных ей растений и кореньев.
Самой же Норе такие походы были запрещены. Женщины наблюдали за каждым ее шагом, который она находилась за пределами поля. Однако теперь вокруг ее хижины росли петрушка, ромашка, шалфей и манжетка, и этих растений было намного больше, чем нужно было для нее самой и для Мансы. Нора тосковала по своей работе с больными и едва сдержала себя, когда однажды в обед услышала разговор между двумя женами маронов. Одна из них жаловалась на сильное кровотечение и судороги во время месячных.
— Придется идти к Толо, — вздохнула она. — Но дорога так далеко.
— А Нэнни? — спросила ее подруга.
Первая закатила глаза.
— Нэнни говорит, ничего страшного. Подождать. Пройдет само. Но Нэнни сильная женщина. Королева. Я только маленькая марон, не такая храбрая.
Нора вздохнула. Все это только укрепило ее во мнении, что Нэнни знала об искусстве врачевания не так уж много. Судя по тому, что говорили о ней, она была еще очень молодой когда ее вывезли из Африки. Пусть даже ее мать была великой колдуньей и знахаркой, все равно она не успела научить ее многому, а за все эти годы Нэнни, конечно, еще и много чего забыла.
185 
