Особенно,... 
183 
Потом она смиренно вернулась к своей работе, вгоняющей ее в пот, — Норе приказали вращать вертел, на котором жарился над огнем целый бык. Один только запах отбивал у нее аппетит к праздничной еде. Как и раньше, она боролась с тошнотой.
Удивительно, но казалось, что Грэнни Нэнни чувствует себя примерно так же. У королевы ашанти был бледный и усталый вид, когда час спустя она вышла из своей хижины. Пары лекарственных трав и адский шум, который начался с того момента, когда Толо вошла в хижину, казалось, ударили ей в голову. Женщины пели традиционные песни, к которым, как послышалось Норе, примешивались какие-то крики, словно кто-то испытывал сильную боль. Однако женщина была слишком занята борьбой со своей обычной тошнотой, чтобы анализировать музыкальное сопровождение африканских свадебных обычаев. Уже несколько дней почти непрерывно раздавался бой барабанов, и их монотонное воздействие на уши искажало нормальные слуховые ощущения.
Дальше Нора не наблюдала за королевой, хотя бы потому, что начался праздник, а ей и другим незамужним девушкам-маронам полагалось обслуживать гостей. Нора принесла Аквази, который сидел с отсутствующим видом, мясо, лепешки, острые перченые соусы и рагу из бобов. Королева разговаривала с Квао и несколькими женщинами из племени ашанти, которые родились в Африке. Они снова о чем-то спорили. Нора не прислушивалась к ним. Она устала, у нее болела спина, и она думала лишь об одном — чтобы ее оставили в покое и дали хотя бы чуть-чуть отдохнуть. И, может быть, еще поговорить с Толо. Конечно, старая знахарка знала средство против изнуряющей тошноты. Однако Толо еще не вышла из хижины Нэнни, и постепенно у Норы стали возникать вопросы, что она там делает и почему оттуда не выходит Маану. Но, может быть, в Африке было принято, чтобы мужчина и женщина до свадьбы были разделены. Однако Нора была слишком занята, чтобы ломать над этим голову.
Лишь поздним вечером она нашла более-менее спокойное место, и ей показалось, что сейчас она сможет съесть немного каши и супа. Но только она поднесла ложку к миске, как услышала слабый плач, и кто-то потянул ее за юбку.
— Миссис... Миссис должна идти к Маану. Женщина-ведьма сделала с ней что-то ужасное, она кричать, и плакать, и истекать кровью. Говорят все, что ничего страшного и что я должна оставаться возле нее, потому что сестра... Однако я думаю, что очень плохо, и я хочу показать миссис... Пожалуйста, миссис.
У малышки Мансы был испуганный вид, она была бледна как смерть.
Нора взяла ее за руку.
— Однако Маану не захочет видеть меня, что бы с ней ни случилось, — ответила Нора. — А если с ней Толо, то она, конечно, в надежных руках.
Манса яростно затрясла головой.
— Она сама порезала, ведьма Толо! Ножом. Маану говорит, так должно быть. Положено для свадьбы. Но такого ведь не может быть, миссис, или как? Я всегда думать, что свадьба — это прекрасно!
— Так должно быть, — вздохнула Нора.
В ней проснулось любопытство. Что же такого сделала Толо с Маану или... что хотела Маану от Толо? Ведь та с неохотой принялась за выполнение своей миссии, это Нора заметила.
— Ну, хорошо, Манса, я пойду с тобой и предложу Маану свою помощь. Однако она меня прогонит, я уже сейчас это знаю. Я делаю это лишь для того, чтобы ты не боялась.
Нора каждую минуту ожидала, что сейчас какая-нибудь женщина или кто-то из мужчин, празднующих на площади для собраний, заговорит с ней или задержит ее. Однако все уже крепко выпили — свежесваренное пиво из зерна и ром из сахарного тростника лились рекой. Большинство песнопений умолкло, и многие из празднующих имели уже сонный вид. Лишь пара неутомимых людей танцевали вокруг костра, но им все равно не было дела до испуганной маленькой девочки и белой женщины, которые сейчас приближались к дому Нэнни.
Манса отодвинула в сторону покрывало, которое висело перед входом.
— Маану? — спросила она сначала робко, а потом испуганно: — Маану! Она мертва, миссис! Она точно мертва!
Нора, стоя позади нее и всматриваясь внутрь помещения, увидела Маану, лежавшую при свете свечей на куче одеял. Глаза молодой женщины были закрыты, и она была бледна, но не мертва.
— Тихо, она, наконец, уснула. Только не разбуди ее. — Толо подошла к двери и знаком приказала испуганному ребенку молчать. — У нее есть все, что нужно, девочка, она хорошо перенесла все. Я сразу же дала ей усыпляющий напиток, но там, на улице, был такой адский шум, что она не могла успокоиться. Ну, и это, конечно, было очень больно.
183 
