58 
Ни она, ни Грант почему-то не подумали назначить точное время. Они даже не обменялись номерами мобильных телефонов, и теперь Макс расплачивалась за собственную глупость. Ну о чем она только думала?
От безысходности она попыталась припомнить, что именно он написал ей в ответном мейле. «Жди меня на парковке у «Кей-Марта», — кажется так. — Оставайся в машине, я тебя найду».
Интересно, как Грант собирался ее найти, если он даже не знает, какой марки ее машина?
Глупо! Глупо! Глупо!
Тысячу раз глупо!
Макс, правда, помнила, что Грант ездит на джипе, но ей это ничего не давало, поскольку ни одного джипа поблизости не было. Где же, черт побери, ее Мистер Интернет? Где его носит?.. Может быть, он рассчитывает, что она появится не раньше четырех-пяти часов — ведь написала же она, что приедет в Биг-Беар во второй половине дня?
А может, ей пока посидеть в машине?
Макс направилась к выходу и тотчас наткнулась на давешнего парня в джинсах — болельщика «Лейкерс».
— Все еще ищешь своего Гранта? — насмешливо спросил он. — Ну и кретин же он!
— Разве ты его знаешь? — с подозрением осведомилась Макс.
— Нет, но только урод мог продинамить такую девушку, как ты.
— Кто тебе сказал, что он меня продинамил? — огрызнулась Макс, сверкнув глазами.
— Никто. Просто ты еще здесь, а его нет. Значит, он точно дешевый пижон и неудачник.
— А вот и нет! — Макс воинственно вздернула подбородок. — Он скоро приедет, я знаю.
— Кстати, где ты с ним познакомилась, с этаким сокровищем?
— Мы познакомились в Интернете! — выпалила Макс. — Сегодня мы должны были увидеться, но… В общем, это моя вина — я, кажется, перепутала время.
— Ты хочешь сказать, что даже не знаешь этого пижона в лицо?
— Почему же, знаю… — смутилась Макс.
— А по-моему, не знаешь.
— А я говорю — знаю! — выкрикнула Макс, окидывая парня свирепым взглядом. Ее безмерно раздражали его аргументы, которые она не в силах была опровергнуть, но вместе с тем Макс не могла не признать, что он довольно привлекателен. У него были голубые глаза и мужественная ямочка на подбородке; кроме того, он был высоким и вообще симпатичным.
На мгновение ей даже захотелось, чтобы он оказался Грантом, но увы… Ну что за невезучий день такой?!
— Слушай, — сказал он и прищурился, — можно угостить тебя мороженым, пока ты ждешь этого своего Неудачника Года?
— Мороженым?! — воскликнула Макс, оскорбленная в своих лучших чувствах. — Сколько, по-твоему, мне лет? Восемь?!
В ответ он беззаботно расхохотался, запрокинув голову, так что Макс получила возможность полюбоваться его ровными и очень белыми зубами.
— Ну, мороженое можно есть в любом возрасте, — заметил он, отсмеявшись. — А тебе, судя по твоему виду, не мешало бы положить за щеку что-нибудь сладкое.
«На что он намекает?» — задумалась Макс. В словах незнакомца ей почудился грязноватый намек. Многие парни, оказавшись в ее обществе, так и норовили сказать какую-нибудь двусмысленность.
— Пожалуй, лучше кофе, — сказала она осторожно, но тут же вспомнила, что с утра ничего не ела и кофе вряд ли мог спасти положение. Пожалуй, сейчас ей нужнее всего был большой гамбургер и стакан двойной молочной болтушки.
— С удовольствием угощу тебя кофе, но только если ты скажешь, как тебя зовут, — сказал он, ударом ноги отбрасывая в сторону валявшуюся на тротуаре обертку от шоколадного батончика.
— Макс, — ответила она, окидывая его еще одним внимательным взглядом. — А тебя?
— Туз, — ответил он и в свою очередь посмотрел на нее.
— Странное имя, — пожала плечами Макс.
— А Макс не странное? — ответил он, потирая подбородок.
— Совершенно нормальное имя, — сердито ответила она.
— Да. Для парня.
— Ну, вообще-то раньше я была Марией, — призналась она. — Но когда мне было девять, я настояла, чтобы все называли меня Макс. По-моему, Макс звучит гораздо круче, ты не находишь?
— А почему тебе не нравилось прежнее имя? — поинтересовался он.
— Потому оно напоминало мне «Звуки музыки»[4], понятно? — отрезала она. — Каждый раз, когда кто-то звал меня по имени, я вспоминала этот дебильный мюзикл и… Словом, я всем сказала, чтобы меня называли Макс, и не откликалась, если кто-то звал меня по-старому.
— А что сказали на это твои родители?
— Они меня поняли.
— Значит, у тебя уже в детстве был тот еще характерец!
58 
