Особенно,... 
166 
Несомненно, пытался найти способ обмануть смерть, отыскать какой-то объект силы или лазейку.
Я вздохнула. Если бы смерть спасла Невидимых, я бы поверила, что Круус на это пойдет. Но ради спасения Видимых? Какая ему разница, если они умрут вместе со всеми людьми, которых мы не успеем вовремя вывести из мира?
Как и Круус, и Видимые, Невидимые тоже исчезли. Я понятия не имела, решил ли он забрать их куда-то, или же они решили бежать из нашего умирающего мира, пока они могли просеиваться, неуклюже двигаться, скользить или ползти в Зеркала.
Мои родители наконец-то согласились уйти и покинут мир завтра вечером, но только потому, что я пообещала присоединиться к ним через два дня.
Этому не бывать. Бэрронс может пережить, если я умру на его глазах. Я никогда не поступлю так с моими родителями. Родители никогда не должны видеть смерть своих детей.
Я не могла отделаться от чувства, что могу сделать что-то еще.
Но что?
Даже ши-видящие отказались от поисков среди древних историй, и либо уже покинули мир, либо проводили свои последние дни с любимыми людьми, наслаждаясь временем на нашей планете, пока не будут вынуждены ее покинуть.
У меня есть половина песни. У Крууса есть другая половина. И эти двое никогда не встретятся.
— Мисс Лейн, — мужчина присоединился ко мне, когда я медленно подходила к сияющим огням КиСБ. Поглощенная смакованием последних дней созерцания своего магазина, я рассеянно пробормотала:
— Джейн, — затем: — Инспектор Джейн! — я резко развернулась к нему и ахнула. Если бы я увидела его прежде, чем услышала его голос, я бы его не узнала.
Теперь я знала, почему Дэни странно посмотрела на меня, когда Энио сказала, что Джейн мертв или пропал без вести, но ей так и не довелось сказать мне, что он превратился в принца Видимых.
— Все уверены, что вы мертвы или пропали без вести, — воскликнула я.
Он слабо улыбнулся.
— Я ушел прежде, чем трансформация стала очевидна. Они не последовали бы за мной. Я тренировал их убивать Фейри.
И теперь он тоже стал Фейри, как и я. Высокий, крепкий, похожий на Лиама Нисона[81], теперь он превратился в мускулистую молодую версию самого себя с характерными для Фейри рыжевато-коричневыми волосами, радужными глазами и пугающей степенью знойной чувственности. Как и все Фейри, он был прекрасен.
— Жена не жалуется, — сказал он, тихо фыркнув.
— Уверена, что не жалуется, — пробормотала я.
— Звучит совсем как в старые времена, когда мы только встретились. Мои малыши считают, что это самое прекрасное. Хотя я утратил способность просеиваться. А вы?
— В последний раз сработало несколько дней назад.
— Мы умираем, не так ли? Не только мир, но и мы с вами.
Я кивнула и рассказала ему то, что не говорила большинству людей, предупреждая, что если он еще не вывел свою семью из мира, то должен обеспечить их безопасность. Попрощаться, потому что даже если он уйдет, он не выживет, и его детям, возможно, придется наблюдать, как он умирает.
— Вы знаете, что произойдет? Мы просто прекратим существование? Или на самом деле как-то умрем?
— Понятия не имею, — я и сама об этом гадала.
— Я помню день, когда вы угостили меня чаем и сэндвичами. Вы открыли мне глаза, показали, что происходит. И сейчас вы вновь открыли мне глаза. Я благодарю вас за это. В прошлом году я умер бы, сплоховал бы где-нибудь в аллее и, возможно, потерял бы и свою семью. Я отправлю их отсюда, когда придется. Сколько у нас времени?
— Нельзя сказать. В лучшем случае неделя до того, как… — я умолкла, пытаясь придумать, как объяснить то, что я чувствовала. Не то, что черная дыра коснется Земли, а деформация, вызываемая ими, сотворит нечто совершенно новое, катастрофическое, невероятно. — Я бы отправила их завтрашним вечером. Тогда же уйдут мои родители.
Он кивнул.
— Так вы теперь королева Фейри.
— А вы принц Видимых.
— Какого хрена, — тихо сказал он.
— Возможно, все те Невидимые, которых мы съели.
— Нет, — сказал он, запрокидывая голову и глядя на звезды. — Я имею в виду, как этот мир может быть столь прекрасным и просто умереть? Как мы можем это допустить?
Я восхищалась этим мужчиной, хоть иногда он знатно выводил меня из себя. У него хорошее сердце. Теперь я восхищалась им даже больше. Хоть он и умирал, он печалился не о себе, а о нашей невероятной планете, этом чудесном изумительном шаре, вращающемся в пространстве, наполненном пустынями и горами, долинами и степями, реками и пещерами, ледниками и океанами, всевозможными животными, которых мы не сумеем вывезти из этого мира. Столько редких и драгоценных видов будут уничтожены через считанные дни.
166 
