49 
— Совсем другое впечатление… Совсем другой человек. Солидная, серьезная, будто и не она. Никаких тебе куцых платьишек и дерзких вырезов. Вчера и она, и маркиза Томи были одеты и причесаны точно так же. Вот это я одобряю. — И повторил: — Совсем другой человек…
— Все зависит от места действия, — усмехнулся Сварог. — Здесь она — на крайне важной и ответственной службе, прилагает все усилия, чтобы выглядеть как раз серьезной и солидной, без тени легкомыслия или ветрености. Кстати, она на хорошем счету, за ней числится парочка нешуточных достижений. Видели ее регалии? Их в данном конкретном случае зря не вешали, тем более что один знак отличия мой, а я подхожу с большим разбором.
— Я верю, разумеется. Но тому, кто ее видел исключительно внизу, в крайне легкомысленном облике, верится не сразу. Когда они с маркизой вчера меня посетили, я их сначала даже не узнал…
— Я же говорю: все зависит от места действия, — сказал Сварог. — Там, внизу, она просто-напросто развлекается… хотя порой и занимается серьезными делами. Отсюда и подол выше обычного, но не более чем на два пальца, и вырез поглубже на те же два пальца, и все остальное. В конце концов… Ну чего другого вы ждете от девушки двадцати с лишним лет, да еще красавицы?
Он стоял лицом к посадочной площадке и видел, как опустился знакомый, серый с алым брагант профессора Марлока, как его встретил молодой человек в лиловом, и они вместе без всякой спешки направились к резиденции.
— И еще волосы, — проворчал Интагар. — Распустит до пояса… И ведь ей нравится, когда на нее глазеют…
— Будь мы с вами красивыми девушками, Интагар, нам это тоже нравилось бы, — сказал Сварог. — Что касается волос — это уже излишние придирки. Только замужней дворянке крайне неприлично показаться на людях с волосами, не уложенными в прическу, а незамужним этикет дозволяет ходить простоволосыми… как обе ваших дочки часто и поступают.
— Вот то-то и оно, — мрачно сказал Интагар. — Об этикете мне обе дочурки и напоминали с улыбочками, когда пробовал их мягко наставлять. Давно уже не пытаюсь, бесполезно, отшутятся… и с точки зрения этикета будут совершенно правы, тут уж ничего не возразишь…
Сварог посмотрел на часы. Время в запасе имелось. Давненько уж он собирался коснуться морального облика самого ревнителя строгой морали, да все времени не находилось. А вот сейчас держитесь, господин новоиспеченный премо-канцелярист…
Он сказал не без вкрадчивости, едва ли не ангельским голосом:
— Знаете, Интагар, я тут предпринял исторические изыскания, довольно несложные и не уходящие особенно уж далеко в глубь времен — во времена вашей юности. И вот что узнал: во времена вашей юности и девушки, и юноши Гильдии, к которой вы принадлежали, шли на всякие модные ухищрения в одежде — как и члены других Гильдий, и дворяне, и крестьяне. Сейчас практически то же самое, разве что большинство модных ухищрений изменилось. Молодые люди делали отвороты на голенищах сапог шириной не менее чем в ладонь, вместо темных шейных платков носили разноцветные, яркие, шапки сбивали набекрень, непременно на левое ухо, модно было еще расстегивать пуговицы на кафтане или камзоле через одну. И много еще всякого, лень перечислять. Конечно, домой все возвращались, тщательно приведя себя в порядок — ваши отцы и матери на все это смотрели совершенно с тем же осуждением, с каким вы сейчас смотрите на немного укороченные девичьи платья. Что ничуть не мешало всем вам, оказавшись достаточно далеко от родительского дома, вновь придавать себе самый модный вид… Было ведь дело, Интагар? И вы голенища заворачивали, яркие платки носили, и все прочее?
— Приходилось… — проворчал Интагар не без смущения. — Нужно же было не ударить в грязь лицом перед друзьями. Да и девушки… Молодые мы были, ветер в голове…
— Вот именно, — сказал Сварог. — Ключевая фраза. Молодые мы были, ветер в голове. Я могу сказать о своей юности то же самое.
Интагар, в некоторых случаях проявлявший крайнее упрямство, продолжал безразличным тоном:
— Вы правы, конечно, государь. Но есть еще граф Гаржак и герцог Лемар…
Еще более вкрадчиво, еще более ангельским тоном Сварог спросил:
— А если мы вспомним о тетушке Талажи, хозяйке вполне приличного и процветающего кабачка «Индюшка и грабли» на улице Стекольщиков?
— Докопались-таки… — проворчал Интагар не без смущения, глядя в сторону. — Это, конечно, ваши люди? У других не получилось бы, как ни старались…
49 
