Особенно,... 
33 
— Сколько ж ты хочешь за этого красавца? — поинтересовался я у него, кивая на пресловутого быка, к клети которого подошла Энжель.
— Шесть золотых, благородный сэр, — коротко поклонившись, без малейшей заминки ответил он. — И ни серебряным меньше!
— Ого! — неслабо впечатлила меня названная цена, и я совсем по новому взглянул на неказистую одежду мужика. Кажется, кто-то просто жаден чрезмерно, а не столь беден, что не может позволить себе приобрести что-нибудь поприличней из одежды… И, хмыкнув про себя, я задал вполне закономерный вопрос: — А не сильно ли много просишь, хозяин?.. Это ж по здешним меркам наверняка стоимость половины дома в городе.
— Да вы посмотрите какой бык, сэр! Да вы лучшего во всей округе не найдете! — с каким-то даже возмущением провозгласил мужик, поведя рукой в сторону клети и как бы предлагая мне самому получше рассмотреть могучие бычьи стати. — А уж какие от него пойдут телята… — И, только-только начав расхваливать свой товар, осекся.
Энжель же в этот самый момент до своей жертвы добралась… Перчатку полотняную стянула и просунула руку меж жердин к здоровущему быку, опустившему чуть голову и с подозрением уставившемуся на нее. И легонько так — по морде его — хлоп! А бык — брык! И наземь повалился! Правда тут же, подскочил обратно, ошеломленно мотая башкой и пытаясь на подкашивающихся ногах укрепиться. Реально могучий оказался бычище…
— Не, хозяин, — рассмеялся я, глядя на выпучившего глаза мужика, — не буду я покупать у тебя этого быка. Какой-то он у тебя неженка совсем оказывается… От легчайшего хлопка по морде с ног валится…
— Да как же так, Фавр?! Как же так?.. — запричитал бросившийся к своему сокровищу его хозяин.
А я, все еще посмеиваясь, предложил руку своей подопечной, с чуть порозовевшими щечками отошедшей от клети. И мы пошли обратно, к дилижансу…
Транспорт наш на время нашего недолгого отсутствия никуда, понятно, не делся, так что вскоре мы залезли в него и покатили в Римхол. Устроились поудобнее и покатили.
Правда заметно ожившая Энжель, голубые глаза которой вернули себе былую яркость и теперь буквально сияли, почти сразу же пересела с места напротив меня на другое, расположенное рядом. И, умильно посмотрев на меня, ухватилась обеими своими ручками за мою. Да голову мне на плечо умостила. А затем и глазки довольно прикрыла…
Так что не вышло у меня поговорить серьезно со златовлаской, как я намеревался. Думал, обсудим сейчас все как есть, а оно вон как вышло… Энжель почти сразу задремала. И я просто не решился тревожить ее. Успокоив себя тем, что времени для разговоров будет еще предостаточно, ведь путь в Римхол займет не один день. А там и сам уснул…
Во сне, можно сказать, весь первый день нашего путешествия и прошел. До самого вечера продрыхли и Энжель и я. Лишь однажды во время остановки на каком-то постоялом дворе для обеда стряхнув с себя сонную одурь и открыв глаза.
Вечером же, когда мы остановились на ночевку, с разговором по душам тоже не сложилось. Ибо я решительно отложил его до решения проблемы, вставшей в полный рост. Дело в том, что в момент когда мы входили в зал постоялого двора, и Энжель при этом была пропущена мной чуть вперед, я вновь поймал себя том, что самым предосудительным образом пялюсь на нее сзади. Мало того, мне еще пришлось приложить немалые усилия, чтоб отвести взгляд от своей спутницы и перенести его с дивной девичьей фигурки на ничем не примечательную и не интересную окружающую обстановку, да подавить пробудившееся желание обладания такой прелестью. А спустя всего два шага ощутил настойчивый позыв души вернуть свой взор назад, на Энжель… Чтоб хоть еще совсем недолго, хоть еще совсем чуть-чуть, полюбоваться на прелестную златовласку. Вышагивающую впереди в этих возмутительно откровенно обтягивающих ее ножки и зад полотняных штанишках… ведь вид же открывается просто восхитительный!..
«Да что же это такое?!» — сердито подумал еще я, помотав головой.
«Ага! Что это такое и как с этим бороться!» — не преминул тут же съехидничать восседающий на моем левом плече бес.
«Ты еще тут поумничай!» — буркнул я и, вильнув-таки взглядом в сторону своей подопечной, страдальчески воздел глаза к потолку.
Тут же и без чьих-то подначек ясно, в чем причина всего этого безобразия, творящегося со мной. Все дело в том, что у меня давно уже не было девушки… А Энжель, как ни крути, очень и очень привлекательная особа и вообще — такая прелесть. Вот и пробивает меня на откровенное вожделение в отношении нее. Несмотря на ясное понимание того, что нехорошо это, доверившуюся мне девушку желать…
33 
