Особенно,... 
67 
Я знаю, Роберт сказал бы, что когда мы поженимся, у нас еще будут дети, и сыновья, и дочери. Но это было слабым утешением.
А тут еще Уолтер объявил, что устал от поездок и отныне намерен постоянно жить дома.
— Мне все это надоело, — сказал он. — Ирландия — это совершенно безнадежная затея. Отныне я буду жить дома. Я заслужил спокойную жизнь. Мы едем в Чартли.
Для себя я тут же решила, что никуда не поеду. Опять похоронить себя вдали от удовольствий большого города, интриг двора и от моего обожаемого Роберта? Разлука с ним только распалила мою страсть, и я знала, что, стоит мне с ним встретиться, я забуду об осторожности. Я забуду о муках совести и буду наслаждаться в его объятиях, предоставив будущему самому позаботиться о себе.
Я стала сильнее и была уверена в том, что смогу вынудить Уолтера делать то, что я захочу.
— Чартли — это прекрасно, дорогой, — солгала я. — Но ты случайно не заметил, что наши дочери подросли?
— Конечно, заметил. Сколько уже Пенелопе?
— Мог бы и помнить возраст своей дочери. Ведь она наш первенец. Ей уже четырнадцать.
— Это слишком рано для брака.
— Но не рано подобрать ей подходящую пару. Я хотела бы заранее позаботиться о супруге для нее.
Уолтер подумал и согласился.
— Я имею в виду конкретно Филиппа Сидни, — продолжала я. — Он был в Чартли во время визита королевы, и, похоже, они с Пенелопой понравились друг другу. Всегда лучше, когда девушка заранее знает своего будущего мужа, а не бросается в омут.
Уолтер снова согласился и сказал, что, по его мнению, Филипп Сидни — это прекрасный выбор.
— Как племянник Лестера, он в милости у королевы, — добавил он. — Я слышал, Елизавета по-прежнему обожает Роберта.
— Он все еще на вершине.
— Это хорошо, но если королева выйдет замуж за какого-нибудь иностранного принца или короля, то Лестер утратит свое положение при дворе.
— Думаешь, она когда-нибудь выйдет замуж?
— Министры очень настаивают, указывая на то, что если она умрет, не оставив наследника, в стране начнется гражданская война между претендентами. Она должна дать Англии наследника.
— Она уже несколько старовата для деторождения, хотя никому не позволено вслух говорить об этом.
— Ну и что? Все возможно. Пусть постарается.
Я вдруг рассмеялась при мысли, что на восемь лет моложе королевы.
— Что смешного?
— Ты смешной. За такие речи тебя могли бы бросить в Тауэр.
Господи, какой же он скучный и как я устала от него!
С Робертом мне теперь лишь изредка удавалось перекинуться парой фраз.
— Это невыносимо, — жаловался он.
— Но я не могу по ночам уходить от Уолтера, и ты не можешь теперь приходить в Дарем-хаус.
— Я что-нибудь придумаю.
— Дорогой, ты же понимаешь, что не сможешь разделить с нами брачное ложе. Тогда даже Уолтер заметит, что происходит нечто странное.
Как ни тошно мне было, все же зрелище Роберта, мечущегося в поисках выхода, доставило мне удовольствие.
— Ладно, мой волшебник. Буду ждать чудес.
Но неизбежное случилось. Кто-то — уж не знаю кто, — нашептал Уолтеру, что Роберт Дадли проявляет повышенный интерес к его жене.
Уолтер не поверил. Не поверил, что я могу его обмануть. Боже, каким же он был наивным! Я бы обвела его вокруг пальца, но у Роберта было много врагов, желающих не столько неприятностей для Эссексов, сколько имевших целью устранить Лестера как фаворита королевы.
Однажды вечером Уолтер зашел в спальню. Вид у него был мрачный.
— До меня дошли мерзкие слухи.
Сердце у меня заколотилось, я знала, что виновата перед ним. Однако умудрилась спокойно спросить:
— Вот как? И что за слухи?
— О тебе и Лестере.
Я широко открыла глаза.
— Что ты имеешь в виду?
— Я слышал, что ты — его любовница.
— Да кто тебе сказал такую чушь?
— Мне рассказали об этом с условием, что я сохраню в тайне источник.
— И ты веришь этому источнику?
— Я не верю слухам о тебе, но репутация Дадли на этот счет хорошо известна.
— Ты сам себе противоречишь. Как ты можешь одновременно верить мне и подозревать Лестера?
Вот дурачок! Я решила, что лучшая защита — нападение.
— А мне, Уолтер, очень не нравится, что ты сплетничаешь по закоулкам о своей жене с посторонними людьми.
— Я не верю, что это была ты, Леттис. Его, наверное, видели с другой.
67 
