Особенно,... 
152 
Тави заметил, что над ними стоит и смотрит на них, широко открыв глаза, Хашат. Медленно-медленно ее удивленный взгляд сменился негодующим.
— И что ты собираешься делать с этим? — спросила она, повернувшись к Дороге.
Вождь, вены на руках которого вздулись от усилия, запрокинул голову и расхохотался.
— Ты знаешь это не хуже меня, Хашат. Дело сделано.
Вождь клана Лошади нахмурилась и скрестила руки на груди.
— Никогда не слышала ни о чем подобном, — заявила она. — Это невозможно.
— Вовсе нет, — пророкотал Дорога. — Нам теперь предстоят другие дела.
Хашат раздраженно мотнула головой, отбрасывая упавшую ей на глаза гриву.
— Не нравится мне это, — буркнула она. — Это подвох. Ты меня провел.
Глаза Дороги озорно блеснули, а на губах мелькнула улыбка, но голос его звучал серьезно, даже резко.
— Не забывай, зачем мы здесь, Хашат.
— Ради Испытания, — кивнула та и повернулась обратно к Тави. — Ну, алеранец? Ты принес Благословение?
Тави вздрогнул и вдруг ощутил себя дурак дураком. Он ведь и забыл. Со всеми этими страстями он совсем забыл про Испытание. Он забыл, что использовал тот гриб, который был нужен ему, чтобы одержать победу над Китаи. И хоть он и спас девушке жизнь, Испытание он проиграл. Жизни его теперь цена — ломаный грош. И мараты — все их племена — навалятся теперь на его народ.
— Я… — начал Тави.
Он машинально сунул руку в сумку — и наткнулся там на теплые пальцы. Тави увидел, что Китаи осторожно убирает руку из его сумки. Взгляды их на мгновение снова встретились, и он скорее ощутил, чем увидел, в ее глазах безмолвную признательность, восхищение его смелостью.
— Глупо все-таки, — шепнула она и снова закрыла глаза.
Не в силах вымолвить ни слова, Тави снова полез в сумку и нащупал там подсунутое Китаи второе Благословение Ночи. Разумеется, он снова укололся о шипы. Окровавленными пальцами достал он его из сумки и протянул Дороге.
Дорога опустился на колени и с торжественным видом взял у Тави Благословение. Он посмотрел на гриб, потом перевел взгляд на бедро Китаи, на подсыхающую на нем корку желтого яда. Глаза его вдруг расширились: он понял. Он повернулся к Тави и, склонив голову, внимательно посмотрел на него. Почему-то Тави не сомневался, что вождю гаргантов известно все, что произошло внизу. Дорога протянул руку и положил свою огромную ладонь Тави на голову.
— Я очень любил ее мать. Китаи — все, что осталось у меня от нее. Ты смелый, алеранец. Ты рисковал своей жизнью, чтобы спасти ее. И сделав это, ты спас не одну, а двух моих любимых. Всю мою семью.
Марат поднялся с колен и протянул Тави руку.
— Ты защитил мою семью, мой дом. И Единственному угодно, чтобы я вернул тебе этот долг, алеранец.
Тави глубоко вздохнул и покосился на Хашат. Глаза воительницы возбужденно вспыхнули, и она положила руку на эфес своей сабли.
— Идем, юноша, — негромко произнес Дорога. — Моей дочери нужно отдохнуть. И если ты хочешь, чтобы я вернул тебе долг, мне нужно многое сделать. Ты пойдешь со мной?
Тави набрал воздуха в грудь, и собственный голос показался ему сочнее, увереннее, чем прежде. По крайней мере, он не дрогнул и не сорвался.
— Я иду с тобой.
Он принял руку Дороги. Массивный марат блеснул зубами в свирепой улыбке и рывком поднял Тави на ноги.
ГЛАВА 35
В досаде Амара сняла ремень и заколотила пряжкой о прутья решетки, которой было забрано крошечное окошко их камеры.
— Часовой! — крикнула она, надеясь, что голос ее звучит достаточно властно. — Часовой, а ну, немедленно иди сюда!
— Зря стараешься, — заметил Бернард, растянувшись на матрасе у дальней стены. — Они все равно ничего отсюда не услышат.
— Так ведь несколько часов прошло! — возмутилась Амара, беспокойно расхаживая взад-вперед перед дверью. — Чего ждет этот идиот Плювус?
Бернард потеребил бороду.
— Это зависит от того, насколько он трус.
Она остановилась и посмотрела на него.
— Что ты имеешь в виду?
Бернард пожал плечами.
— Если он честолюбив, он пошлет своих доверенных людей узнать, что происходит. Он попытается использовать ситуацию себе на пользу.
— Но ты в этом сомневаешься?
— Ну, не похоже, чтобы он действовал таким образом. Гораздо вероятнее, он приказал уложить Грэма в постель, а сам послал курьера в Риву сообщить им о сложившейся ситуации и испросить инструкций.
152 
