116 
Хашат недобро прищурилась и положила руку на эфес своей сабли, но Дорога покачал головой.
— Нет. Он прав. — Дорога вернулся к своему камню и тяжело опустился на него. — Мальчик из долины, ты согласился на Испытание — померяться смекалкой с Китаи. Победить в Испытании означает получить подтверждение Единственного в своей правоте.
Тави нахмурился.
— Вы хотите сказать, если победу одержу я, значит, я прав и мой народ не враг маратам?
Дорога согласно хмыкнул.
— И мой клан, и клан Хашат откажутся признавать вождем Ацурака, который ведет нас на ваш народ.
Глаза Тави удивленно расширились.
— Вы надо мной смеетесь. То есть половина маратов просто возьмут и уйдут? Прямо так? — С бешено бьющимся сердцем он повернулся к Линялому. — Линялый, ты слышал?
— Ты еще не победил в Испытании, — презрительно бросил Китаи. — И не победишь.
Дорога хмуро поглядел на своего отпрыска и сказал Тави:
— Мое желание видеть победителем тебя. Тогда я смогу увести своих людей с этой войны. Но это не значит, что это и желание Единственного.
— Уж не мое точно, — заявил Китаи.
Юный марат кивнул отцу и повернулся к Хашат.
— Твое предложение еще в силе?
Вождь лошадей покосилась на Дорогу, потом кивнула Китаи.
— Конечно.
Китаи кивнул в ответ и шагнул к Тави, прищурив свои разноцветные глаза.
— Сила, смекалка — мне все равно. Я побью тебя, алеранец.
Он злобно покосился на Дорогу и зашагал вниз с холма. Тави зажмурился.
— Но… Я-то думал, он должен хотеть помочь вам. — Он осторожно поднял взгляд на Дорогу.
Марат пожал плечами.
— Мой щенок будет стараться победить тебя. Как и положено. Это хорошее Испытание перед Единственным.
— Но… Испытание смекалки? Что это значит?
— Проследи, чтобы они были подготовлены как надо, — буркнул Дорога Хашат, повернулся и пошел за своим щенком.
Хашат скрестила руки на груди и пристально посмотрела на Тави.
— Ну? — спросил Тави. — Что мне нужно делать?
— Ты отправишься нынче же вечером, чтобы вернуть Благословение Ночи из долины Деревьев, — невозмутимо ответила Хашат. — Тот, кто вернется с ним первым, станет победителем Испытания. Иди за мной. — Она встала и лёгкими, широкими шагами пошла вниз.
— Благословение Ночи, долина Деревьев… Что ж, ладно.
Тави собрался было идти за ней, но Линялый схватил его за рубаху. Тави нахмурился и оглянулся на него.
— Что еще?
— Тави, — сказал Линялый. — Ты не должен делать этого. Лучше я.
Тави зажмурился.
— Э… Линялый, это же Испытание смекалки, ты не забыл?
Линялый кивнул.
— Долина Деревьев. Подумай, Тави.
Тави нахмурился еще сильнее.
— Что думать?
— Так мараты зовут Восковой лес, — Линялый смотрел мимо Тави, вслед удаляющейся Хашат, и на изуродованном шрамами лице его проступил страх. — Одному из вас не вернуться оттуда живым.
ГЛАВА 27
Выйдя с Олдриком из леса на тракт, который вел прямиком к гарнизону, Фиделиас остановился, задыхаясь. Хотя он обернул ноги обрывками плаща, а его фурии сглаживали ему дорогу, ноги болели еще сильнее. Одной боли хватало, чтобы остановить его, — даже без усталости от слишком долгих поисков хитрого стедгольдера.
Фиделиас плюхнулся на камень у обочины тракта. Мечник как заведенный расхаживал взад-вперед по дороге.
— Не понимаю, — буркнул тот. — Почему ты не ускорил нас, как делал прежде?
— Потому, что мы шли не по дороге, — отозвался Фиделиас, почти не разжимая губ. — Ехать на земляной волне по дороге просто. Использовать ее на пересеченной местности, не зная местных фурий, — почти верное самоубийство.
— Выходит, он может использовать это, а ты нет?
Фиделиас удержался от резкого ответа.
— Да, Олдрик.
— Мне все равно.
Фиделиас покачал головой.
— Так нам его не догнать. Он оставил за собой с полдюжины ложных следов, дождался, пока мы не купимся на один из них, и только потом поднял свою волну и уехал на ней.
— Будь у нас лошади…
— У нас их нет, — ровным голосом возразил Фиделиас. Он поднял ногу и немного размотал повязку.
Олдрик подошел к нему, уставился на его ногу и выругался.
— Вороны, старина. Ты хоть чувствуешь ее еще?
— Да.
Олдрик опустился на одно колено и совсем размотал повязку, обнажив изрезанную ступню.
116 
