Особенно,... 
69 
— Ты чего, Славик? График дежурства перепутал? — поправляя на плече автомат, пошутил Сероухов.
— Скука страшная, взял бутылку, закусон… Думаю, пойду к тебе и немного разряжусь. Одному пить как-то не хочется.
— Вроде бы на рабочем месте этим делом заниматься нельзя.
— Ты, Олег, последнее время в шутники подался. Значит, на моем рабочем месте нам с тобой пить можно, а на твоём нельзя? — напомнил приятелю двухмесячной давности эпизод Резинкин.
Довод был настолько убедительным, что против него Сероухов не стал возражать. Он отключил сигнализацию, открыл входную дверь и впустил в банк Резинкина.
— На грешное дело ты сегодня меня совратил.
— В Библии сказано, что надо грешить. Если мы не станем грешить, то тогда попам некому будет отпускать грехи, — проходя в банк вместе с Сероуховым, пошутил Резинкин.
Они прошли в знакомую обоим дежурную комнату работников милиции, где находились пульт сигнализации и телефон.
— Думаю, что нам с тобой лучше всего здесь расположиться, — высказал своё мнение Сероухов.
— Конечно! Тут у нас все под рукой, — согласился Резинкин, доставая из сумки бутылку водки, минеральную воду, колбасу, сыр и хлеб.
В свою очередь, Сероухов достал из сумки продукты, которые принёс из дома, и тоже положил на стол. Так что на бутылку водки у парней на столе закуски было более чем достаточно.
У Резинкина имелось множество подходящих моментов, чтобы убить Сероухова, но он не торопился это сделать. Согласно указаниям Сержанта, он должен был убить Сероухова только после того, как тот выпьет несколько рюмок водки, чтобы работники милиции, обнаружив впоследствии труп, могли прийти к версии, будто Сероухова убили его друзья, с которыми он находился в сговоре. Резинкин не считался другом Сероухова, был всего лишь товарищем по работе, поэтому на него подозрение не должно было пасть.
Резинкин перерезал Сероухову горло. Затем отключил в Сбербанке сигнализацию, впустил в помещение Сержанта и ещё одного сообщника по кличке Болт; в руках последнего был большой, сложенный в несколько раз мешок.
Сержант с Болтом прошли в дежурную комнату, где убедились, что Сероухов мёртв и, значит, Резинкин со своим поручением справился. Передав Резинкину мокрую тряпку, Сержант велел:
— Вытри тут все, чего касался рукой. Что можешь, сложи в свою сумку — унесёшь.
Сержант забрал у Сероухова автомат с двумя снаряжёнными патронами рожками.
После того как Резинкин уничтожил в дежурной комнате следы своего присутствия, Сержант потребовал:
— Теперь веди нас туда, где бабки хранятся.
Они спустились в подвал, выбили дверь в одно из помещений. Там находился огромный сейф с цифровым шифром и винтовой ручкой, сделанной как штурвал корабля. О том, чтобы его открыть или взломать, при их возможностях говорить не приходилось. Рядом с сейфом стоял металлический шкаф. Вот его воры и решили взломать, так как Резинкин сообщил им, что там тоже должны находиться деньги. Вскрыв шкаф, грабители обнаружили в нем двенадцать инкассаторских сумок, наполненных деньгами. Сумки с деньгами воры сложили в мешок.
Помощник Сержанта, имя которого Резинкину не было известно, довольно произнёс:
— Вот это улов, вот это я понимаю!
— Не каркай! — одёрнул его Сержант. После того как все инкассаторские сумки были сложены в мешок, он сказал: — Здесь нам больше делать нечего, отваливаем.
Чтобы автомат не бросился в глаза случайному прохожему на улице, Сержант положил его в мешок к сумкам с деньгами. Преступники покинули Сбербанк, отошли от него на квартал и сели в зеленую «семёрку», водитель которой услужливо открыл им две боковые дверцы. На заднее сиденье забрался Сержант, а потом к нему подсел с мешком в руках Болт. Для третьего пассажира на заднем сиденье места не оказалось. Резинкину ничего иного не оставалось делать, как сесть впереди рядом с водителем.
Когда пассажиры уселись, водитель деловито поинтересовался у Сержанта:
— Куда прикажете ехать?
— На базу! — коротко бросил Сержант.
Проехав минут десять, Болт достал из кармана чехла переднего сиденья капроновый шнур, намотал его на ладони, убедился, что шнур он крепко держит в руках. Затем накинул удавку на шею Резинкину и стал его душить на предельном усилии. Все попытки Резинкина освободиться от удавки не имели успеха, потом, обмякнув, он вообще прекратил какое-либо сопротивление.
— Кажется, сдох, — отпуская удавку, промолвил Болт.
69 
