Особенно,... 
2 
Она не удержалась и включила ролик с его видеоинтервью.
– Будьте осторожны, – раздался глубокий баритон, от которого у принцессы забилось сердце. Микаэль наставил палец на репортера, но у Лейлы возникло чувство, что он обращается прямо к ней.
Она выбрала Романова не за его красоту, но чем больше смотрела в его серые серьезные глаза, тем больше ей хотелось увидеть его в реальности.
В Интернете часто встречались его фотографии с красивыми женщинами. Очень красивыми женщинами. Лейле не нравились эти снимки, она чувствовала, как при взгляде на них сжимаются ее губы и немеют пальцы. Впрочем, какая разница!..
Романов ей был нужен только для дела.
Просто было несколько вещей, которые Лейле хотелось испытать до того, как она выйдет замуж за нелюбимого мужчину. Она вдруг подумала о романтическом ужине, о танцах, которые были запрещены ей в Ишле. Мечтательно представила прикосновение губ к своим губам… Глаза ее вдруг в ужасе распахнулись: в воображении Лейлы эти мужские губы принадлежали Микаэлю Романову!
Это невозможно.
В дверь постучала горничная Джамила: пришло время принимать ванну.
– Ты нервничаешь перед поездкой в Австралию? – спросила Лейла, погрузившись в приятную теплую воду. Ей хотелось, чтобы вопрос прозвучал как можно безразличнее, но, кажется, перестаралась, потому что мудрая горничная внимательно смотрела на нее и не спешила с ответом.
– Я бы больше нервничала, если бы вы были в чужой стране без меня, и я не могла о вас позаботиться, – сказала она наконец.
Джамила обожала принцессу. Она взяла малышку на руки, как только та родилась – за несколько минут до смерти матери Лейлы. С тех пор принцесса стала для Джамилы ребенком, которого у нее самой не было. Но она никогда не показывала Лейле своей привязанности.
Также она не могла сказать принцессе о своей любви к королю Фахиду и об их нечастых тайных встречах.
– Что ж, ты должна отдыхать, когда мы приедем в Австралию. Ты тоже заслужила отпуск, – продолжила Лейла.
– Что ты задумала?
– Ничего. – Принцесса пожала плечами. – Я просто радуюсь, что у тебя появится шанс отдохнуть и расслабиться.
Лейла попыталась прогнать тревожное чувство. Старой Джамиле будет трудно пережить то, что их ждет… Ну и что? Она не станет менять свои планы, чтобы пощадить чувства служанки.
– Давай одеваться, – сказала Джамила, заканчивая мыть принцессу. – Твой отец хочет поговорить с тобой до того, как ты уедешь.
Для поездки Лейла выбрала простую оранжевую хлопковую тунику, но Джамила приготовила серебристое парадное платье и серебристые, украшенные алмазами туфли: в Сиднее их должны были встречать какие-то важные лица. В ушах и на пальцах принцессы засверкали драгоценности. Длинные черные волосы Джамила собрала в низкий узел.
– Можешь идти, – сказала Лейла горничной и нахмурилась, увидев, что служанка осталась стоять на месте.
– Ты прислушаешься к словам своего отца, верно? – В глазах Джамилы она увидела беспокойство. Только этого ей не хватало!
– Ты слышала меня? Можешь идти.
Оставшись одна, Лейла вышла на балкон. Солнце начало садиться, и небо горело насыщенным оранжевым светом. Пустыня плавилась и сверкала, как жидкое золото. Лейла любила этот вид, но она знала, что за пределами ее привычного мира существует другой. И рвалась навстречу долгожданному приключению.
Возможно, она ведет себя недостойно, но ведь она столько времени так старалась быть пай-девочкой!
«Как только все закончится, я снова стану хорошей. Навсегда», – поклялась себе Лейла.
Это был ее последний шанс.
Четыре года назад, когда ей исполнилось двадцать лет, Лейлу обрядили в бело-золотистые одеяния и провели в комнату, полную мужчин, стоявших на коленях. Принцессе должны были выбрать мужа.
Лучшей партией считался конечно же Хусейн. Они были знакомы с детства, и отец любил повторять, что, если она выйдет за него замуж, это принесет много пользы людям Ишлы. Однако Лейла думала иначе.
– Как заставить спичку гореть дважды? – спросил Хусейн, когда Лейле было девять лет.
– Покажи!
Он зажег спичку, раздул пламя, а затем вонзил горячую серу в ее запястье.
Лейла тогда тут же его ударила. Интересно, как Хусейн повел бы себя сейчас, если бы его ударила жена?
В тот день мужа ей так и не выбрали. Она рухнула на пол, стеная во весь голос. И добрый дворцовый доктор, чтобы смягчить нанесенное оскорбление, объявил собравшимся, что у принцессы случился нервный срыв.
2 
