Особенно,... 
50 
В старинном зеркале на стене он поймал отражение. Они, полураздетые, стоят посреди комнаты, ягодицы Отем разделены тонкой полоской материи. Пульсация в паху Бена усилилась. Он жаждал обхватить ладонями эти упругие полусферы с тех самых пор, как впервые увидел Отем, взбирающуюся по скалодрому. И теперь наконец ему удалось это сделать. Он прижал ее к себе, и она почувствовала, насколько возбуждена его плоть.
Отем едва слышно застонала. Этот звук возбудил его еще больше, и в зеркале Бен увидел, как он с Отем льнут друг к другу. Эта картина оказалась настолько эротичной, что он едва устоял перед тем, чтобы не повалить Отем на ковер и не войти в нее так глубоко, как только возможно. Он задержался взглядом на отражении, наслаждаясь тем, как его огромное тело нависает над ее миниатюрной женственной фигуркой, и вдруг – увидел! Он поводил рукой по ее коже и разглядел: точно, на белой идеально округлой ягодице розовела крошечная бабочка. Это и есть ее секрет, ее та самая непозволительная роскошь, понял Бен, и это новое знание отпустило в нем последний сдерживающий рычаг.
– Я должен взять тебя, – произнес Бен, осыпая ее неистовыми поцелуями. Подняв Отем на руки, он направился в спальню, собираясь удовлетворить какую-то, не совсем понятную ему самому, сторону желания. – Я должен взять тебя прямо сейчас.
Он опустил ее на кровать и стал расстегивать джинсы. Отем цеплялась за его плечи. Когда она подняла голову, Бен заметил в ее глазах панику.
– Что… что мы делаем?
– То, чего оба, кажется, очень сильно хотим.
Опасаясь, что она вскочит и убежит, он наклонился и продолжил ее целовать, разжигая страсть, которую в ней чувствовал. И когда Отем снова обмякла в его руках, Бен наконец отпустил ее, сбросил туфли и освободился от джинсов и остальной одежды. Приоткрыв рот, Отем уставилась на его член так, словно никогда раньше не видела возбужденного мужчину. И в это время на тумбочке возле кровати зазвонил телефон.
Бен выругался. Телефон зазвонил снова. Отем оторвалась от того, на что смотрела, и подняла трубку. Поправляя дрожащей рукой свои густые золотистые волосы, она произнесла:
– Алло. Майра? Это ты? – И внезапно села очень прямо. – Успокойся. Скажи, что случилось. – Некоторое время она прислушивалась к голосу в трубке. – Он поправится? Да-да, я знаю, что ты будешь с ним. Я выезжаю прямо сейчас. Скоро буду.
Когда Отем положила трубку, ее обращенные к Бену глаза казались зелеными озерами.
– У моего отца сердечный приступ. Я должна ехать.
Она вскочила с кровати и кинулась в гостиную, собирая беспорядочно разбросанную одежду. Одежда Бена тоже валялась на полу. Он натянул трусы и джинсы, затем отыскал все остальное. К этому времени Отем, уже одетая, искала ключи от машины. Она нашла их на кухонной стойке и, схватив сумочку, повернулась к Бену:
– Бен, извини меня… за все. Не знаю, что случилось, просто я… – Она покачала головой. – Мне нужно идти.
Бен протянул руку и отобрал у нее ключи.
– Ты не в состоянии вести машину. Возьми куртку, я сам отвезу тебя в больницу.
– Тебе не нужно этого делать. Я в порядке. Кроме того, я уже испортила вечер. Ты не должен…
– Чушь. Ты ничего не испортила. Рано или поздно мы закончим все, что сегодня здесь начали, а сейчас у тебя более важное дело. Бери куртку и пошли.
На какую-то секунду ему показалось, что Отем собирается спорить. Однако она заторопилась к гардеробу, сдернула с вешалки легкий жакет и направилась к выходу. Поскольку Бен пришел пешком, они взяли машину Отем. На пассажирском сиденье до сих пор лежало что-то из ее снаряжения. Отем швырнула все это назад и туда же бросила сумочку и верхнюю одежду. Бен сел за руль и направил ее маленькую красную машину за пределы города. Выехав на автостраду, он свернул к северу. В это время ночи дороги были не очень загружены, и путь до Берлингтона занял немногим больше часа.
Все это время Отем сидела прямо и совершенно неподвижно, не отрывая взгляда от разделительной полосы. Было ясно, что сегодня ночью ей не приснится сон о Молли. Им с Беном повезет, если вообще удастся поспать. В других обстоятельствах он бы улыбнулся. Ведь он все равно не дал бы ей заснуть, до самого утра неторопливо и страстно занимаясь любовью. Но сегодня этого не случится.
И хуже всего было то, что выражение лица Отем подсказывало ему, что этого может не случиться никогда.
50 
