6 
Новелла с отвращением посмотрела на ухоженное, раскормленное лицо лорда Бактона, встретила пресыщенный, полный превосходства взгляд. Это лицо неблагородного человека, решила она. Прикусив губу, Новелла снова села.
Горничная, которая прислуживала за столом, выглядела так, словно место ей было в судомойне, а не в господской столовой, однако Новелла пыталась об этом не думать.
– Вы уже познакомились с миссис Армитадж? – осведомился лорд Бактон, усаживаясь за стол с тарелкой, до краев полной мяса и рыбы.
– Да.
– Приятная женщина. Она много лет служила в доме моего отца. Разумеется, когда я поселился здесь, ей некуда было ехать.
– Вы продали свой дом? – спросила Новелла, стараясь говорить как можно вежливее.
Тут графиня громко кашлянула, давая понять Новелле, что это неуместный вопрос.
Однако лорд Бактон остался невозмутим.
– Я человек не сентиментальный, – начал он, разрезая кусок грудинки. – Содержать тот дом было слишком накладно, а мне нужно было оплатить весьма значительные долги, поэтому да, я продал его.
– Это случилось до или после того, как вы женились на маме? – стараясь не волноваться, спросила Новелла, хотя сердце ее готово было выскочить из груди. С каждой секундой в ней росло холодное негодование.
– Не припомню, – неопределенно ответил отчим. – К сожалению, оказалось, что Краунли-холл требует еще больше расходов, чем мой дом.
– Надеюсь, милорд, вы не хотите поступить с Краунли-холлом так же, как со своими владениями? – смело спросила Новелла.
– Дорогая, – вмешалась графиня, почувствовав, что разговор повернул на слишком щекотливую тему, – ты же знаешь, отец оставил достаточно денег на дом и на тебя. В его завещании об этом было прямо сказано.
– Ха! – воскликнул лорд Бактон, к изумлению Новеллы. – В этом мире нет такого завещания, которое мой адвокат не смог бы оспорить, если я ему это поручу.
– То, что принадлежит мне, – мое, милорд, – твердым голосом ответила Новелла, хотя внутри у нее все клокотало. – У отца были лучшие адвокаты, и он не хотел бы, чтобы мама или я нуждались.
– Теперь я ваш отчим, и, думаю, по закону мне принадлежит не только все имущество вашей матери, но и ваше.
– Энтони, не стоит обсуждать такие неприятные темы за завтраком! – воскликнула графиня, заметно побледнев. – Новелла, дорогая, расскажи лучше, чем ты собираешься заняться в первый день дома? Сад, увы, уже не такой, каким был прежде, потому что нам пришлось уволить садовников, как раз когда у них было больше всего работы.
– Я хотела покататься на Саламандере. Ах, мама, я так об этом мечтала, и день сегодня, похоже, будет ясный. Я съезжу через поля к реке.
Новелла, глядя на мать, увидела, что та сникла.
– Милая, я еще кое-что должна тебе сказать.
– О нет! Саламандер… Он же не умер, правда? Прошу, скажите, что он не умер! Я не перенесу, если он умер.
Графиня посмотрела на дочь, потом на мужа. И вдруг ни с того ни с сего расплакалась.
– Новелла! Ох, Энтони… Я не смогу ей рассказать!
Сердце Новеллы забилось так сильно, что ей показалось: еще немного, и оно прыгнет в горло и задушит ее.
– Мама, чего вы не сможете мне рассказать?
Наступило долгое молчание, нарушаемое лишь тихими всхлипами графини.
Лорд Бактон даже не оторвал взгляда от яйца. Срезав верхушку, он провозгласил:
– Ваша мать пытается вам сказать – весьма неуспешно из-за своей деликатности, – что Саламандер больше здесь, в Краунли-холле, не живет. Но у него все хорошо.
Новелла встала, глаза ее сверкнули.
– Я требую, чтобы мне рассказали, где он.
– Хорошая дочь ничего не требует у своих родителей, – ответил на это лорд Бактон холодным как лед голосом. – К вашему сведению, я продал Саламандера и остальных более-менее ценных животных своему другу. Я уверен, сэр Эдвард позволит вам время от времени навещать лошадь, если вы будете с ним приветливы.
Новелла пришла в ярость. Она вскочила из-за стола, дрожа всем телом. Взмахом руки прогнав горничную, которая подошла, чтобы поставить перед ней яйцо, она взорвалась.
– Как вы могли позволить ему продать Саламандера? Мама, как вы могли?
После этого она выбежала из столовой и кинулась наверх в свою спальню.
По щекам ее текли горячие слезы.
– Как он мог? – вскричала она, бросившись на кровать. – Кем он себя возомнил? Он не достоин греть тапочки отца у камина, а не то что занимать место хозяина, когда после его смерти еще и двух лет не прошло.
6 
