88 
Раньше у меня никогда не было того, что хотела иметь Офелия. Когда мы куда-нибудь ходили, в ее сторону поворачивались все головы, за ее спиной перешептывались. Если хотите, я была фоном для ее красоты.
Пока мы ждали, что Алекс и Джон принесут наш багаж, я видела, как Офелия шарит взглядом по другим машинам и лимузинам, надеясь увидеть того, кто узнал бы машину знаменитости, а заодно не сводил бы глаз и с нее. Вероятно, впервые находясь рядом со мной, она не являлась центром внимания, и что самое главное — уже никогда не будет.
Я неверно истолковала реакцию Офелии на Алекса. Она оценивала его. Да, следы синяков на моей шее сбили ее с толку, но изначально ее протест был вызван его выбором. Офелия не намеренно с пренебрежением относилась ко мне — так глубоко она над этим не задумывалась. Она просто не могла понять, как человек, который мог бы иметь яркую жар-птицу, выбрал простую пичужку.
Я сжала кулаки. Казалось, мир перевернулся с ног на голову. Офелия, которую я считала своей лучшей подругой, ревниво выискивает недостатки в моем браке. Алекс, который в моем представлении был поверхностным, самодовольным человеком, страдающим манией величия, защищал меня, поверял мне свои тайны и настолько слился с моим сердцем, что отпустить его означало бы погубить свое.
Как будто прочитав мои мысли, Алекс и Джон шагнули в розовую предрассветную дымку, каждый нес по чемодану. Глаза Алекса метнулись к лимузину. Он встретился со мной взглядом, и его плечи расслабились. Он искал именно меня.
Я не сводила глаз с Алекса, пока отвечала Офелии.
— В этом нет ничего неправильного, — негромко сказала я. — И он не такой, как ты думаешь. — Я оглянулась, чтобы увидеть ее реакцию. — У нас много общего, — добавила я.
— Надеюсь, — ответила Офелия. Она протянула руку и коснулась исчезающих отметин на моей шее, которые, она знала, я не захочу обсуждать. — Ты только что окунулась в совершенно новый мир, и здесь, кроме него, ты никого не знаешь.
Поместье Алекса в Бель-Эйр растянулось почти на пять гектаров и выглядело точно так же, как плантации, которые я мысленно себе рисовала, когда мама рассказывала мне о своем детстве на юге. Мы приехали туда почти в пять часов утра. Когда машина свернула на длинную, усыпанную гравием подъездную дорожку, я заерзала у Алекса на плече, жалея, что мама не видит, где я оказалась.
Этот дом совсем не был похож на дома большинства актеров в Лос-Анджелесе. Роскошь Золотого века в Голливуде уступала место скромности просто потому, что она давала знаменитостям возможность хотя бы в какой-то мере побыть в одиночестве. Но Алекс, который вырос в вагончике, мечтал о чем-то подобном. В горле встал комок, когда я поняла, что Алекс, который так дорожил своим уединением, готов был променять его на богатство, которого ему не хватало в детстве. Я на секунду задумалась: сработала ли уловка? Смог ли его публичный образ стереть детские воспоминания?
Хотя стояло раннее утро, у дома царила суета. Садовник подрезал живую изгородь, которая тянулась вдоль всего левого крыла, а от одного из небольших белых строений на заднем дворе тонкой струйкой поднимался дымок.
— Ну, что скажешь? — спросил Алекс.
Я затаила дыхание.
— Внушительный дом, — ответила я.
Я никогда в жизни не видела таких домов и поняла, что костьми лягу, но не позволю Алексу увидеть крошечную квартирку, которую мы снимали с Офелией, чтобы не сгореть со стыда.
Алекс помог мне выбраться из машины.
— Позже я проведу для тебя подробную экскурсию, — пообещал он. — Мне кажется, сейчас тебе больше всего хочется прилечь на мягкий матрас.
Я улыбнулась при одной мысли о матрасе: мы с Алексом ютились под одеялом на кровати, где и одному было тесно. Я поднялась за ним по мраморным ступеням и улыбнулась Джону, который открыл нам дверь.
— Прошу сюда, миссис Риверс, — сказал он, и я зарделась.
Алекс протиснулся мимо Джона и подтолкнул меня к сияющей винтовой лестнице, которая могла бы служить декорацией для «Унесенных ветром».
— Всем остальным я представлю тебя позже, — сказал он. — Они очень хотят с тобой познакомиться.
«Что же, — подумала я, — им обо мне рассказали?» Но не успела ничего сказать, как Алекс открыл дверь в овальную гостиную, где пахло свежестью и лимонами. Он закрыл огромное эркерное окно, и кружевные занавески перестали развеваться на ветру.
88 
