49 
Синтия отрицательно покачала головой, и от собеседницы не укрылось минутное выражение горькой печали на ее лице.
Дверь в эту минуту открылась, и Дорис позвала:
— Мама! Тебя хотят видеть!
Миссис Гривз встала, Синтия обернулась, и сердце чуть не выпрыгнуло у нее из груди, когда она увидела, кто стоит позади Дорис.
Роберт! Роберт — в этой непривычной обстановке было особенно заметно, какой он рослый, как хорош собой.
Он говорил о чем-то с миссис Гривз, потом оба повернулись к ней, а она сидела безмолвно, прижав к груди спящего ребенка, еле переводя дыхание.
Роберт подошел, и Синтии показалось, что все исчезло, и они остались вдвоем, и никого больше, кроме спящего малыша у нее на руках.
— Что вы хотите? — произнесла она с трудом и вдруг увидела, что на лице у него странное, незнакомое ей выражение.
— Вы должны помочь мне, Синтия, — ответил он. — Только вы в состоянии мне помочь. Микаэла сбежала с Хью Мартеном.
Говорил он спокойно, но Синтия поняла, почему он выглядит так необычно. В его глазах было глубокое страдание.
17
Синтия потом не могла себе объяснить, как это получилось, но без объяснений или извинений Роберт увел ее, и вот они в пути.
Машина быстро мчалась вперед, Роберт сосредоточенно глядел на дорогу — ему вообще была свойственна, как она уже заметила, сосредоточенность во всем, что он делает, — но сейчас в нем чувствовалось еще и огромное внутреннее напряжение.
Роберт молчал, и, подождав, пока они выедут с шоссе на проселочную дорогу, она спросила:
— Как вы меня нашли?
— Заставил Грейс дать ваш адрес. Не вините ее, она упиралась, довела меня просто до отчаяния. Тогда я сказал ей правду, и она согласилась со мной — только вы одна можете помочь.
— Остановимся на минутку, расскажите все толком.
Роберт повиновался. Он молча подъехал к обочине, выключил зажигание и только тогда взглянул на нее. В его глазах читалась немая мольба.
— Рассказывать, в сущности, особенно нечего. Сегодня я должен был провести весь день вне дома. Уехал сразу после завтрака в Ньюмаркет. Микаэла завтракала со мной в столовой. Я этому несколько удивился — обычно завтрак ей подают в постель. И я даже растрогался, подумал, что девочка хочет побыть со мной.
На мгновение он смолк, словно стараясь удержаться от едкого замечания. Потом, сделав над собой усилие, заговорил снова:
— Я попрощался и уехал. Проехал несколько миль и вдруг сообразил, что забыл дома важные бумаги, которые нужно обсудить с грумом.
Я вернулся в «Березы» минут через сорок, прошел в библиотеку и взял бумаги с письменного стола. И подумал — вдруг опоздаю к обеду, надо предупредить Микаэлу, а то я ей за завтраком сказал, что непременно буду к восьми. Я позвонил Барнетту, и, когда он вышел, спросил: «Где мисс Микаэла». Он с удивлением поглядел на меня и ответил:
— Мисс Микаэла уехала почти сразу после вас, сэр.
— Вы не знаете куда? — поинтересовался я.
— За ней приехала машина, сэр, но, по-моему, она оставила вам записку.
— Записку? — спрашиваю, — где?
Он пошел за запиской, а я удивился, почему она не сказала, что уедет в такую рань. Она за завтраком вообще не коснулась своих планов на тот день.
Барнетт вернулся с конвертом. Я взял его с недобрым предчувствием.
Роберт достал из кармана конверт и протянул его Синтии. Достав письмо, она прочла четыре строчки, написанные изящным и четким почерком Микаэлы.
«Я уезжаю с Хью Мартеном. Я люблю его и буду всегда любить его одного. Бесполезны любые попытки отговорить меня от моего решения.
Микаэла».
Синтия ахнула.
— Я знал, что иногда она встречается с этим человеком, — заговорил Роберт. — Мы видели его в Гудвуде, и как-то он устроил прием в Лондоне в честь Микаэлы. Вы меня предупреждали о нем, и я очень ясно дал понять, что для Микаэлы это неподходящее и нежелательное знакомство, ну, и после этого они встречались тайком, и я ничего не знал. Синтия, как теперь быть?
Синтия свернула листок и положила обратно в конверт.
— Вы хоть отдаленно представляете себе, куда она поехала?
— Нет!
— Вам, конечно, известно: жена Хью Мартена — католичка, и развода ему никогда не даст?
— Микаэла так молода, она совсем еще ребенок, подобные истории вообще не для нее! — воскликнул Роберт.
— Мне надо подумать, — проговорила Синтия.
49 
