Особенно,... 
97 
Подойдя, Вареник легонько постучал мне по лбу:
– А то, что тебя хотели убить, это, значит, нормально?
– Так я привыкла. За последнее время кто меня только не хотел убить. Этот хоть вроде за дело. А не просто потому, что не то подумалось, – пробурчала я, утыкаясь взглядом в значительно опустевшую плошку.
– И кого же так достала наша скромная Лисонька, – усмехаясь, продолжили допытываться у напавшего, – что за нее даже накинули сверху?
– Баба какая-то. Точнее первоначально это был мужик. Но потом, когда Коляна угрохали, я к нему метнулся, за отступными. Нам же пообещали, что все шито-крыто будет, амулетики навесили. А он мне – типа ничего не знает, был только посредником. Я ему нож к горлу, говорю – показывай, кто знает и платить будет. Он мне начал тереть, типа заказчик тот – птица высокого полета, но если я проберусь на сегодняшнюю гулянку, мне на нее укажут. Ну я и пошел. Тетка та в кустах спряталась и еще долго лапшу мне на уши вешала, типа, не она это да оболгали ее родимую. Потом вроде подобралась и говорит: «Заплачу всю сумму и еще сверху накину, если девку хвостатую, что напарника твоего порешила, на тот свет спровадишь».
– Да не трогала я его, – возмутилась я. – Ну покусала слегка. А чего он… Молчу, молчу.
Какие тут все нелюбезные.
– Я согласился, – продолжил рассказ бандит и мой несостоявшийся убийца. – Деньги нелишние. Причем такие! Она мне сперва какую-то побрякушку сунуть хотела, типа за дурака приняла, скажет потом, что украл, меня и порешат. За деньгами ее послал. Велел там же, где и толковали, под кустом в мешке оставить. Вот так все и было. Кто ж знал, что эта в зверюгу зубастую перекидываться умеет. Я же ее тогда на крыше не видал. Только шум и слышал. А она меня… чуть не лишила, – всхлипнул он.
Мужчины, присутствующие в комнате, совершенно искренне ему посочувствовали, смотря на меня с таким осуждением во взгляде.
– Значит, заказчицу ты не видел? – строго глянул на него Рейвар.
– Не видел, любым богом клянусь!
– А портниху за что убил?
– Какую портниху?
Тут за дверью, которая и так держалась кое-как, послышались ругань и голоса.
– Как хозяйка этого дома я хочу знать, что тут происходит. Что за странные слухи, будто кого-то убили? Вы обязаны меня пропустить!
Заслышав этот голос, покусанный встрепенулся, а Рейвар сделал всего одно движение, которое я поняла правильно и, о чудо, беспрекословно послушалась, нырнув в спальню.
– Маришат, бесценная, что ты тут делаешь? – насмешливо спросил ее Рейвар, закрывая побитого мужика своей спиной.
– Среди гостей ходят странные слухи, а я даже не знаю, как на них отвечать. Потрудись объяснить мне, что происходит в моем доме.
– У тебя не дом, Маришат, а какой-то бандитский притон. Ты, похоже, даже своего мужа переплюнула. При нем если и убивали, то тихо, по подвалам и тайным комнатам.
Даже отсюда я слышала, как возмущенно зашипела эта змеюка. Кобра-переросток! Очки свои раздувает! А главное – было бы чего раздувать, там первый обвисший, после такого экстремального похудания.
– Что произошло?
– Да как тебе сказать… – Тут Рейвар просто отошел в сторону, демонстрируя побитого бандита.
– Это кто?
– Не узнаешь?
– Ее голос, точно ее был! – тут же спохватился мужик, вытирая закровоточивший нос.
Маришат побледнела. Судя по ее виду, она прекрасно знает, о чем речь.
Дальше все завертелось с поражающей скоростью и, главное, ловкостью. Я даже начала понимать, что со мной в свое время обошлись… нет, не мягко, просто по-другому. Здесь давили скорее психологически.
Нанятого ею бандита посадили прямо на пол, к стеночке, поставив над ним пару нелюдей. Саму Маришат определили в кресло, оставив под чутким надзором всклокоченного Хельвина, как его назвал Рейвар. Сам же лэй’тэ распорядился привести пару человек из знати как свидетелей, проверить Нейллина, запертого где-то в комнатах, послал проверить схрон, куда спрятали деньги за хвисью шкурку, а также осмотреть комнату графини на предмет всяких интересностей.
Я же изнывала от любопытства. И только обещание отшлепать меня по заднице, если сунусь, останавливало почище любых замков.
Правда, чую, не избежать мне сегодня рукоприкладства. Наверное, не стоило шипеть в ответ: «А это уже домогательство». Эх, и не поймешь, отчего Вареник пятнами пошел, то ли от стыда, то ли от злости. Я же не виновата, что вечно не то думаю.
97 
