Особенно,... 
66 
Но то утро не было предназначено для грусти. Я почти решила ответить согласием, когда Реймонд сделает мне предложение. Может, я и не потеряла голову от любви, но сердце мое уже было несвободно. Мне хотелось остаться здесь навсегда, и я знала, что, когда мы вернемся домой, я буду скучать по нему. Я попыталась представить себе, что почувствовала бы, если бы он сегодня вечером объявил, что собирается жениться на ком-то другом. Вчера на ужине за столом сидели две довольно привлекательные молодые особы. Что я чувствовала, когда он смеялся и разговаривал с ними? Был ли это укол ревности?
Бабушка М права. Жизнь с ним будет очень приятной. Глупо не воспользоваться шансом, который дает сама судьба. Глубокая, прочная любовь может вырасти из чувства близости, а такое чувство по отношению к нему меня давно не покидало.
Я представила, как все обрадуются, если мы объявим о помолвке. Все этого хотели, и мне даже казалось, что ждали, когда мы это сделаем… возможно, в последний день нашего пребывания здесь.
Нужно начинать готовиться. Дел будет столько, что на мысли о Филиппе времени не останется. С этой минуты мне нужно забыть, что я жду от него письма… С тем, чтобы надежда проснулась в тот день, когда письмо придет.
Да, все указывает на то, что Реймонд сделает мне предложение, и я отвечу: «Да».
Но в то утро он предложения не сделал. Возможно, ему передалась моя неуверенность.
На следующий день бабушка нехорошо себя чувствовала, поэтому я не пошла к ней, как было запланировано.
– Нужно подождать день или два, – сказала Грейс. – Она скоро поправится, а когда бабушка себя хорошо чувствует, она прекрасный собеседник. Когда вы ее видели, она была сама не своя. Обычно она очень внимательна.
Я возразила, что она мне не показалась невнимательной, но Грейс ответила:
– О, вы не знаете нашу бабушку. Она, когда в форме, может быть очень разговорчивой.
Дни шли. Мы катались верхом с Реймондом, Бэзилом и Грейс. Я наслаждалась вечерами, когда мы обедали с Биллингтонами и иногда с их друзьями. Они умели поддержать настроение. Разговоры с ними не бывали скучными, и, если в доме были гости, они переключались с картографии на политику. Я жадно слушала и, поскольку всегда интересовалась политикой, нередко высказывала собственные взгляды.
Одной из восхитительных особенностей жизни с Биллингтонами было то, что всякая затронутая тема вызывала бурное, запальчивое обсуждение, но при этом ни у одной из сторон не возникало чувства обиды или раздражения. Это больше походило на дискуссию, чем на спор.
Разумеется, у всех на устах был ирландский вопрос, довольно часто обсуждалась и судьба Чарльза Стюарта Парнелла. Развод капитана О’Ши, к которому мистер Парнелл был привлечен как соответчик, погубил его карьеру. Теперь встал вопрос: стоит ли отстранять от должности и придавать анафеме действительно талантливого политика и настоящего лидера из-за грешков его частной жизни.
Я убежденно заявляла, что работа и частная жизнь – это разные вещи. Мне противостояли бабушка и миссис Биллингтон, считавшие, что моральное разложение мистера Парнелла является совершенно оправданным основанием для недоверия ему во всех отношениях. Реймонд был на моей стороне. Грейс колебалась, Бэзил и Джеймс скорее были склонны разделить мою точку зрения, в то время как мистер Биллингтон соглашался с бабушкой М и миссис Биллингтон.
Редко когда обед доставлял мне столько удовольствия. Я думала: «Так будет всегда, когда я стану одной из них». Увлекательнейший разговор затянулся, и мы еще долго сидели за столом, как будто не могли наговориться. Когда слуги пришли зажигать газ, я уже не сомневалась, что хочу стать одной из них.
Я была очарована всей семьей и большим нескладным домом, который наполнял меня ощущением покоя и счастья… как и его обитатели.
У меня уже почти не осталось сомнений, что если я откажусь стать женой Реймонда, то буду жалеть об этом всю жизнь.
На следующее утро мы снова выехали на прогулку. Это был один из тех чудесных деньков, когда в воздухе уже ощущается первое дыхание осени, и ты понимаешь, что совсем рядом сентябрь, который принесет утреннюю прохладу и затянет равнины туманом.
Мы остановились у трактира, чтобы выпить сидра. Когда сели за стол, Реймонд улыбнулся и сказал:
– Кажется, вам начинает нравиться моя семья.
– Разве она может не нравиться! – ответила я.
– Согласен, они приятные люди.
– Они замечательные.
66 
