Последние отзывы

  41  

– У нас гость. Это мистер Кардью. Вы помните мистера Кардью? Он приезжал к Чарльзу… Перед самым отплытием. Папа, он принес очень печальные вести. Чарльз…

Никогда мне не забыть лицо отца. Он был сражен. Как будто состарился и лишился сил в одно мгновение.

Пришла мачеха, села рядом с отцом и взяла его за руку. Джеймс Кардью рассказал о плавании, об ужасной ночи, когда произошло кораблекрушение. Мне тогда показалось, что такова участь всех храбрецов, которые отваживаются бросить морю вызов. Я столько слышала об этом от Магнуса… Теперь история как будто повторялась. Только на этот раз она завершилась смертью.

Джеймс Кардью оставался у нас недолго. Я думаю, он посчитал, что его присутствие только усугубит наше горе.

Сегодня наш дом превратился в обитель скорби.

1 августа

Грусть не проходит. Мы не можем поверить, что больше никогда не увидим Чарльза.

Мачеха делает все, чтобы как-то взбодрить отца. На следующий день после отъезда Джеймса Кардью у него случился очередной приступ. Мачеха позвала доктора. Он сказал, что причиной приступа стало перенесенное отцом потрясение. Оно и неудивительно. На этот раз приступ был особенно сильным. Отец слег надолго. Мачеха читала ему из Библии, что, кажется, его успокаивало.

Спустя несколько недель отец поднялся. Первым делом он поехал в Грэйт Стэнтон к своему адвокату.

Вернувшись, он поговорил со мной.

– Понимаешь, Анна Алиса, это все меняет. Смерть Чарльза означает, что линия Мэллори прервется. Веками в этом доме жили Мэллори. Теперь цепочка разорвана.

– Имена имеют такое большое значение? – спросила я.

– Фамилии имеют. Люди придают очень большое значение родовым фамилиям. Теперь мне придется думать о судьбе этого дома и обо всем остальном. Если ты выйдешь замуж и уедешь из страны, что тогда? Семья рассеяна… Фамилия утеряна. Чарльз жил бы здесь.

– Я поняла, – сказала я. – Но так ли это важно, в самом деле? Люди должны быть счастливы. Они находят счастье с другими людьми, а не с домами или фамилиями.

– Ты говоришь как влюбленная девица. Это Магнус, верно?

– Да, Магнус.

– Толковый юноша. Он много путешествовал и любит картографию… Так, как я ее никогда не любил. Мастерс такой же. Некоторых это захватывает. Мастерс говорит, Магнус – картограф от Бога. Да и тяга к приключениям у него в крови. Чарльз был таким. – Он немного помолчал и прибавил: – Мне нужно повидаться с Грэмптоном.

«Сыновья Грэмптона и Хендерсон» – наша адвокатская контора.

– Я думал о доме. Он должен перейти тебе. Как ты с ним поступишь? Надеюсь, ты не станешь его продавать.

– Нет, папа, не стану.

– Надеюсь, здесь всегда найдется место для твоей мачехи, покуда она жива. Я внес ее в завещание. Есть, конечно, еще твой двоюродный брат Джон, но о нем я уже давно ничего не слышал. Он тоже Мэллори… Так что усадьба, пожалуй, должна достаться ему… если… ты почему-то… не захочешь жить здесь. Но не при жизни твоей мачехи, разумеется.

– Папа, вы говорите так, будто надумали умирать.

– Нет-нет, я еще не собираюсь умирать… Просто хочу убедиться, что все будет, как полагается… А после того, что случилось с Чарльзом… – Его голос осекся.

Я взяла его за руку. Мы редко показываем друг другу чувства.

Не люблю я такие разговоры. Отец как будто готовится к смерти.

Это был странный месяц. Печаль тяжелой тучей нависла над усадьбой, и, лишь выбираясь к Магнусу, я немного отхожу.

Испытывать такое счастье и знать, что беда может грянуть в любую минуту… Я думаю об этом постоянно. В таком подавленном настроении я и обратилась к дневнику.

3 сентября

В дом пришло горе.

Сегодня ночью умер отец. Его нашла мачеха. Она пришла ко мне с лицом бледным как мел, губы ее дрожали, а темно-голубые глаза как будто увеличились в размере.

– Анна… Анна Алиса, идемте со мной… Посмотрите на отца.

Он лежал на спине с бледным, застывшим лицом. Я прикоснулась к его щеке. Она была очень холодная.

Я посмотрела на мачеху и сказала:

– Он… умер.

– Нет, не может быть, – произнесла она так, будто умоляла меня согласиться. – Это, наверное, приступ.

– Раньше такого с ним не было. Пошлите за доктором.

Она упала в кресло и закрыла руками лицо.

– О, Анна Алиса, нет, нет!

Я оставалась на удивление спокойной. Словно была готова к этому.

– Я пошлю кого-нибудь за врачом, – сказала я.

Я вышла, оставив ее с ним.

  41