Особенно,... 
5 
– Да, конечно. Шарфы, пояса, эксклюзивные чулки, – ответила Ханна.
Камилла выразительно подняла бровь.
– Мигель не возражает?
– Против чего конкретно? – удивилась она, не понимая, что Камилла имеет в виду.
– Вашего маленького хобби?
Хобби? Да она смеется! Ханна столько времени проводит на работе, понимая, что ее клиентура требует мастерства, новых идей, оперативности… Слова француженки звучали как оскорбление… Впрочем, видимо, на то и было рассчитано.
Ханна насмешливо улыбнулась.
– Он доволен, что у меня есть чем себя занять в свободное время. Мигель не любит, когда женщина требует постоянного внимания.
– Разве он не предпочитает, чтобы вы всегда были к его услугам?
Ханна взглянула на Камиллу и поймала искорку, сверкнувшую в глазах француженки.
– То есть всегда готовой выполнить его малейшую прихоть?
Камилла выразительно развела руками.
– А как же… естественно, дорогая моя. Если не вы, то очень быстро найдутся другие. Он ведь очень богатый человек, не так ли?
– Разве богатство – это все?
Камилла улыбнулась одними губами.
– Богатый человек может все, что захочет. Богатство имеет неограниченную власть.
– Боюсь, что в данном случае богатство не имеет такого решающего значения. Ни для кого не секрет, что брак Сантанас – Мартинес легально соединил состояния двух семей.
– Деньги или сексуальное притяжение… – пробормотала Камилла. – Что, по-вашему, выберет Мигель?
Ханна выдержала взгляд Камиллы, пожала плечами.
– Я бы сказала, что он уже выбрал.
Француженка внимательно оглядела кольцо с бриллиантом, украшающее левую руку Ханны.
– Большинство мужчин очень скоро начинают колебаться, дай им лишь малейший повод.
Ну что же это такое? Ханне хотелось завизжать, выкрикнуть собеседнице в лицо, что Мигель – не большинство мужчин, что его верность и преданность не вызывают сомнения.
Тарелки для супа убрали. Ханна посмотрела на семгу, истекающую собственным соком и обрамленную листьями салата, но не ощутила аппетита.
Мигель – привлекательный мужчина. Его несомненная мужественность притягивала дам как магнит. Временами она посмеивалась над попытками других женщин пококетничать, всякий раз уверенная, что для него флирт – безобидная игра.
Инстинкт подсказывал ей, что Камилла не входит в категорию безвредных. Даже самой себе она не осмеливалась признаться, что поведение француженки беспокоит ее все сильнее и сильнее. Такой соперницы в ее практике еще не было.
Поддастся ли Мигель искушению? Будет ли польщен знаками внимания такой красавицы достаточно сильно, чтобы позволить себе внебрачную связь? Интуиция подсказывала ей, что вряд ли. Но, с другой стороны, знает ли она наверняка?
Их брак, до сей поры устраивающий их обоих по всем параметрам, имел в своей основе чисто деловые отношения. Ни о какой любви речи не велось… по крайней мере, со стороны Мигеля. Он заботился, беспокоился о ней, она всегда уверяла себя, что довольно и этого, но твердо знала – ей требуются отношения, построенные на доверии и верности. Никаких надуманных оправданий, объяснений, прикрывающих ложь.
– Божественная рыба, а ты ковыряешься! Худеешь, что ли?
Ханна обернулась к мужу, почувствовав за наигранной шутливостью беспокойство, и заставила себя весело улыбнуться.
– Переживаешь за мою фигуру, дорогой?
Как обычно, его близость и запах его одеколона растревожили его.
– А за чью же фигуру я должен беспокоиться? Ты же – моя!
– Конечно, следует беспокоиться о сохранности помещенных капиталов – какая разница, во что они были вложены, – тихо сказала она.
В глазах Мигеля мелькнуло раздражение и тут же пропало.
– Ты права, как всегда, – согласился он.
Подали паэлью. Мигель обратил свое внимание на еду, а Камилла, видимо, решила во что бы то ни стало обратить внимание Мигеля на себя. Ханна повернулась к гостю, сидевшему с другой стороны от нее, и оказалась вовлеченной в бурную дискуссию относительно преимуществ школ-интернатов Австралии в сравнении с подобными учреждениями в других странах. Лишь очередная перемена блюд положила конец пылкому обсуждению.
– Грациелла говорила, что вы, Камилла, тоже имеете отношение к миру моды? – спросила Ханна, пытаясь хоть ненадолго отвлечь внимание француженки от Мигеля.
– Я – модель!
В этих двух словах она вся! – подумала Ханна. Тщеславие, самовлюбленность, возведенные в превосходную степень, – какие еще определения годятся для характеристики женщины, способной говорить о себе с подобной хвастливой миной?
5 
