15 
— Мама умерла четырнадцать лет назад, нас вырастил отец. Он посвятил свою жизнь нам, это было единственное, для чего ему оставалось жить после смерти матери. Отец сумел бы найти новую любовь, жениться, тогда ему не пришлось бы приносить в жертву свою карьеру, как он сделал, а мне не пришлось бы замечать выражение глубокой тоски и одиночества в его глазах.
— Итак, теперь ваш отец стоит перед новой проблемой — как вырастить уже второе поколение, фактически в одиночку, как я понял, и все потому, что у его дочери не хватило здравого смысла сдержать свои порывы.
Напыщенный, самодовольный, бессердечный ханжа! Хэлен даже скрипнула зубами, чтобы не дать вырваться наружу необдуманным словам, которые она жаждала бросить ему в лицо, припомнив к тому же его недавние угрозы — если он собирается привести их в исполнение — сломать её карьеру.
Он был неправ! Элизабет обманули самым бесчестным образом. Сердце ее было разбито, потому что она любила того человека и верила, что он тоже любит ее. Ее жизнь могла бы сломаться навсегда, но у сестры была сильная воля, а Хэлен и отец одобрили ее решение родить. Они обсудили положение дел. Элизабет окончит университет и получит диплом, а когда дети подрастут и хлопот с ними прибавится, отец уйдет с работы и даст возможность молодой маме завершить образование. Хэлен тоже желала ей помочь. Она приезжала каждую неделю, оказывала посильную финансовую поддержку, потому что государственные пособия на детей составляли жалкие гроши. Как может этот человек утверждать, что они переложили всю ответственность на плечи отца? А малыши, разве они были для семьи «обременительной проблемой»? Они были радостью!
Сердитый взгляд зеленых глаз скрестился с его взглядом. Девушка увидела в глазах Уэстона холодное осуждение и поняла, что не сможет отказать себе в удовольствии поставить его на место. Ведь причины, по которым он хочет отстранить ее от работы, отсутствуют, а вряд ли он станет требовать ее отстранения за то, что она недостаточно почтительна.
— Вы всегда были таким непогрешимым моралистом, мистер Уэстон? — спросила она самым вкрадчивым тоном, на какой только была способна. — Это приобретенное вами качество, или вы таким родились? — Она взяла сумочку, решив, что последнее слово в этом свидании останется за ней. — Разве вы в восемнадцать лет не совершали ошибок, о которых потом приходилось жалеть?
Но Виктор Уэстон, по-видимому, не был подвержен человеческим слабостям, презрительно подумала Хэлен, вставая, чтобы уходить. Она не могла бы представить его уязвленным обидой и предательством. И все же выражение, на один миг промелькнувшее в его глазах, неожиданно подсказало ей, что она нечаянно затронула какое-то чувствительное место, оживила, может быть, нежелательные воспоминания, о которых он предпочел бы забыть… Его лицо снова стало невозмутимым, и он велел негромко:
— Сядьте. Я еще не все сказал.
Хэлен села, ощутив новый прилив раздражения. Ей надо проследить за своим языком. Чем дольше она разговаривала с Уэстоном, тем сильнее ее охватывало желание ввязаться в скандал. Он постоянно заставлял ее терять самообладание.
— Извините. — Она независимо вскинула голову. — Но я подумала, что все сомнения уже разрешились.
Может быть, теперь он и в самом деле собирается поговорить о налоговой декларации? Вопрос о ее моральном облике казался Хэлен исчерпанным. Или вдруг, подумала она, впрочем, без особой надежды, он хочет извиниться? И девушка недоверчиво взглянула на него.
Он холодно произнес:
— Я все еще не пришел к окончательному выводу. Исходя из рассказанного вами, вы или в самом деле так бескорыстны, какой хотите казаться, или законченная лгунья.
Уэстон положил руки на подлокотники кресла, и его серые глаза пронзительно взглянули на нее поверх сложенных пирамидкой пальцев.
— Ваше поведение лично меня не касается вовсе, так что не стоит обвинять меня в желании морализовать. Но ваш образ жизни делает вас уязвимой для всякого рода предложений — надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю? Я уже сказал, что документы фирмы содержат деликатную, высокосекретную информацию, за которую наши конкуренты готовы заплатить немалую сумму. Или же некоторые сомнительные газеты с удовольствием используют ее как сенсационный материал для передовицы. Я вполне готов допустить подобную возможность!
Девушка втянула в себя воздух, отчаянно пытаясь вернуть самообладание, обычно никогда ее не покидавшее, но теперь, по-видимому, окончательно ей изменившее. Ее внутренняя борьба, должно быть, отчетливо отразилась на лице, потому что Виктор вдруг опустил руки и улыбнулся. И эта улыбка оказала на Хэлен необыкновенное, ошеломляющее действие — она почти заставила ее забыть о его убийственном мнении о ней, о его упорном нежелании поверить в ее порядочность. Но так продолжалось только до тех пор, пока он не заговорил снова.
15 
