111 
– Так, раздевайся, – сказал ей Оттфрид. – Я отвернусь.
И, украдкой усмехнувшись, он повернулся к девушке спиной, а Ида поспешно сняла платье через голову. В доме была только одна комната, и ей некуда было спрятаться.
– Ку-ку!
Она видела, что Оттфрид, закрыв лицо руками, смотрит на нее сквозь пальцы, пока она поспешно натягивала ночную сорочку. Девушка дрожала не только от стыда, но и от холода. В хижине был очаг, но Оттфрид не стал утруждать себя разведением огня, не подготовил даже дров, прежде чем отправиться на свадьбу, и рассмеялся, когда его жена робко заметила, что ей холодно.
– Я уж тебя согрею! – сказал он. – Готова?
Ида кивнула, хотя он этого не мог видеть, но долго ждать он все равно не стал. Оттфрид повернулся и посмотрел на девушку – испуганную, дрожащую, кутающуюся в одеяло – жадным похотливым взглядом. Ее темно-каштановые волосы обрамляли лицо, словно вуаль, глаза сверкали, а затем расширились от ужаса, когда Оттфрид снял штаны, обнажив свой покачивающийся член.
– Что… что… это такое? Ты уже… ты уже это… делал раньше? – с трудом выдавила Ида.
Оттфрид расхохотался. В принципе, у нее было право задать этот вопрос: в Рабен-Штейнфельде он никогда не получил бы возможности засунуть свой член в женщину до брака. Но время в Байе он провел с пользой, да и в Нельсоне был паб, где трактирщик держал двух проституток.
– Не бойся, милая! – великодушно заявил он. – Твой супруг тебя всему научит…
С этими словами он погасил свет, и Ида почувствовала, как ее окружила темнота, которая была чернее всякой ночи. Девушка знала, что этого не может быть, что эта ночь не темнее других и в этом доме не темнее, чем в том, в котором она жила со своей семьей. Но тут она услышала тихое повизгивание… Охотник, проскользнувший в дом вслед за ней, чтобы с несчастным видом свернуться у холодного очага, похоже, понимал, что она переживает.
Иде хотелось, чтобы животное было рядом, хотя от его мокрой шерсти вряд ли будет пахнуть розами. Но даже эта вонь не так отвратительна, как запах алкоголя и нечистого дыхания, который она чувствовала сейчас. Прежде Оттфрид никогда не приближался к ней так близко, сейчас же он дышал ей в лицо, его рот искал ее губы, его язык проталкивался между ее зубами. Она узнала запах копченой рыбы, которую он ел, и водки, которую он вливал в себя стаканами. Иде показалось, что ее сейчас стошнит, но страх перед тем, что еще только должно было случиться, парализовал ее. Она терпела, пока Оттфрид мял ее грудь, прежде чем наброситься на нее. Всем весом он прижал ее к твердой кровати – а затем девушка ощутила что-то пульсирующее и твердое внизу живота. Оно вошло в нее, словно нож. Ида собиралась молча перенести все испытания, но не удержалась и вскрикнула. Нож вышел из нее, когда Оттфрид пнул пса, прыгнувшего на постель, чтобы спасти Иду.
– Проклятая шавка!
Ида услышала рычание, затем Охотник взвизгнул и, поскуливая, убрался прочь. Впрочем, Оттфрид его не убил. Ида вздохнула с облегчением и храбро подавила стон. Она боялась того, что могло случиться, если собака снова попытается защитить ее.
На этот раз боль оказалась не такой резкой, как в первый раз, когда внутри у нее словно что-то порвалось. Зато теперь все длилось дольше. Оттфрид двигался на ней, так что она едва могла дышать, снова и снова входил в нее и при этом издавал пугающие звуки. Он стонал, тяжело дышал… а где-то в углу негромко поскуливала собака.
«…быстро закончится». Ида вдруг вспомнила, что говорили ей женщины… Судя по всему, это какая-то жестокая шутка! Ей казалось, что прошло много часов, прежде чем Оттфрид, с трудом переводя дух, наконец рухнул на нее сверху.
– Это было очень даже неплохо, сладкая моя, – пробормотал он. – Но смотри, я скоро смогу еще! Я могу и четыре раза за ночь, Стивенова шлюха из порта так удивилась… Дай отдышусь только.
Ида не осмеливалась пошевелиться, пока он снова набирался сил, лежа на ней. Отвратительная штука между его ногами обмякла и теперь, мокрая и неподвижная, лежала у нее на бедре. Ида почувствовала, что у нее идет кровь, и встревожилась. Месячные были только неделю назад… Но тут Оттфрид снова задвигался! Муки и страх повторились, только на этот раз, отпустив ее, он уснул. Ида стала осторожно выбираться из постели, чтобы как-то помыться. Не важно, насколько холодной окажется вода, нужно было смыть хотя бы кровь. Но Оттфрид схватил ее, когда она попыталась встать.
– Не уходи, ты должна греть меня, – пробормотал он и крепко стиснул ее в объятиях.
111 
