29 
В замке их ожидал чай, но до того, как они закончили его пить, Яна вызвали по делам, и Диана осталась одна. Она прошла в библиотеку, просматривая книги на дубовых полках, затем осмотрела столовую, зал и картинную галерею. Замок произвел большое впечатление. Даже ее неопытному взгляду было ясно, что гобелены — просто бесценны, а великолепная резьба в столовой — уникальна.
Портреты предков семьи Кастэрсов были написаны известными мастерами, и им не было цены.
Особенно хорош был портрет Яна, когда он был мальчиком, написанный Сергантом, и им же написанный портрет старого лаэрда. Сергант, с его мастерством и гениальным изображением характера, не имел более подходящей натуры. Старик был изображен стоя, одетым в килт и плед, с собакой у ног, на лице была написана мудрость, доброта и искренность, но также и галльский темперамент, и сила прирожденного правителя.
Стало смеркаться, Диана поняла, что приближается время ужина, и она должна переодеться. Однако, оставшись одна в своей комнате, почувствовала, что ею снова овладело беспокойство.
Она корила себя за то, что провела день именно так, впрочем, у нее не было другого выбора, а оставшись в своей комнате, она все равно не смогла бы осуществить побег. Она искала телефон, но его не было, вспомнила, как Ян говорил, что на острове нет ни почты, ни телеграфа.
Диана сразу подумала о лодке, которая привозила почту на остров, но тут же услышала, что моторная лодка Яна забирает с континента почту два раза в неделю.
Находиться здесь было все равно, что на необитаемом острове, но справедливости ради надо было добавить сюда многие удобства цивилизации.
Если бы слуги говорили по-английски, она смогла бы подкупить их, хотя не была в этом уверена, так как видела обожание, с которым они относились к Яну, слуги подчинялись ему так, будто они были его рабами.
За пределами замка все, кого бы они ни встречали, кланялись или приветствовали его, их лица светлели при его приближении, как будто он был не только их лаэрдом, но и другом. Будучи неглупой, Диана скоро поняла, что Ян был здесь королем среди своих подданных, она не могла рассчитывать даже на малейшую помощь со стороны жителей острова.
Девушка ходила по комнате, потирая виски и стараясь что-нибудь придумать, пока не обнаружила, что у нее осталось всего десять минут на переодевание. Она с трепетом ждала приближающуюся ночь, и это было основной мыслью, когда она шла к ужину. Диана даже постаралась сделать себя менее привлекательной — надела строгий черный костюм, убрала со лба назад волосы, не стала накладывать румяна и надевать украшения, хотя не смогла удержаться от того, чтобы слегка не подкрасить губы.
Ей в голову не приходило, что она выглядела естественной и более привлекательной, чем обычно. Строгость ее платья оттеняла белизну кожи и темное золото волос. Ее бледные щеки подчеркивали глубину и красоту ее глаз.
Яну очень хотелось попросить ее всегда выглядеть именно так, поскольку отсутствие украшений делало ее более скромной.
Они промолчали весь ужин. Все попытки Яна поддержать разговор оказались тщетными. Диана едва дотронулась до еды, спазм сжимал ее горло.
— Я хочу написать несколько писем, — сказала Диана. — У вас нет возражений, если я отправлю их отсюда?
— Конечно, нет. Не скрою, я должен попросить вас дать мне их просмотреть. Я не могу позволить, чтобы отряды спасателей штурмовали мой остров.
Диана вздохнула, она ожидала подобного ответа. Медленно тянулись минуты, отсчитываемые старинными часами, стоявшими в углу комнаты. Диана остро ощущала приближение момента, когда надо будет идти ложиться спать. Нервы были напряжены до такой степени, что она уже готова была кричать. Наконец она не выдержала и резко вскочила, мягкая юбка обвилась вокруг ее колен.
— Вы просили меня выйти за вас замуж, — проговорила она дрожащим голосом. — Неужели у вас ко мне нет ни капли жалости? Вы не можете этого сделать!
— Моя жена должна быть достойна моего дома. — Она почувствовала такое презрение в его голосе, как будто он ударил ее. — Теперь я не женюсь на вас. Кроме того, — добавил он, — с какой стати я должен?
— Если бы я была мужчиной, я бы убила вас за это! — проговорила она с яростью.
— Но вы не мужчина, — ответил он, поднимая ее на руки. — Вы только очень привлекательная женщина.
Несмотря на ее яростное, но бесполезное сопротивление, он понес ее наверх.
29 
