24 
— Не то чтобы я намеренно делаю из этого секрет, ведь до сих пор меня никто об этом напрямую не спрашивал. Гораздо проще говорить, что я навещаю друзей.
Она села на софу:
— Но это не объясняет, почему ты не рассказывал мне.
Он вспомнил Селесту.
— Ранчо очень много значит для меня. Если бы не Мим и Уатт, я не знаю, что бы со мной стало. У меня не было отца. Мама забеременела, когда была совсем молодой, и он не захотел иметь с нами ничего общего. Она погибла в автомобильной катастрофе, когда мне было пять лет. Никаких родственников у меня не было, и Мим с Уаттом взяли меня к себе.
Оливия накрыла его руку своей.
— Мне очень жаль. Лукас пожал плечами.
— У меня была хорошая жизнь.
— Но это не может восполнить твоей потери. То, что она сочувствовала ему, было очень важно, но ему показалось, что она не до конца все поняла.
— Я чувствую себя обязанным им и пытаюсь хоть как-то отблагодарить за то, что они помогли мне добиться успеха в жизни. Они не подняли меня на смех, когда я сказал им, что хочу стать юристом. Более того, поощряли, подбадривали меня, нашли фонд, в который я подал прошение о стипендии. Я ничего не платил за учебу. Мне очень повезло, и я хочу, чтобы мальчики, которые живут там сейчас, поняли, что они тоже смогут осуществить свои мечты.
Пальцы Оливии сжали его руку.
— Почему ты не хотел рассказывать мне об этом?
— Потому, что я связан обязательствами перед ними, и я не знал, как ты отреагируешь на это.
В течение нескольких секунд она пристально смотрела на него, затем спросила:
— Когда ты собираешься ехать на ранчо снова?
— Точно не знаю. Ты хочешь поехать со мной?
— Очень, — произнесла она мягко. Надо суметь доказать ей, что Уиткомб ей не нужен даже как наставник, подумал Лукас.
— В эти выходные я буду дома, и мы сможем проверить, готова ли ты к экзаменам. А в следующий уикенд поедем на ранчо вдвоем. Как тебе такой план?
— Ты уверен, что хочешь помогать мне?
— Позволь мне быть твоим наставником. И потом, это прекрасная практика, разминка для мозгов. Она засмеялась:
— Ну если ты хочешь…
— Очень хочу.
— Лукас… — Глядя ему прямо в глаза, Оливия постаралась его успокоить:
— Стенли всего лишь… друг. Он помогал мне с учебой. И это все.
Лукас изо всех сил пытался поверить ей, но мысль о том, что она только из-за беременности отказывается от своих чувств к шефу, не давала ему покоя.
Только время даст ответ на этот вопрос.
Ярко-оранжевый и все оттенки розового окрасили небо, когда сумерки окутали горы Макдауэлл. В этот воскресный вечер, у Лукаса на веранде. Оливия отвечала на вопросы, которые он задавал ей по конституционному праву. Когда они закончили, он захлопнул книгу:
— Вот и все, леди. Вы великолепно подготовлены. Вся неделя прошла в каждодневных делах. Домой они возвращались обычно одно и то же время и готовили вместе ужин. Ужинали в гостиной, и Лукас признался, что использует эту комнату впервые. Говорили в основном о работе, но касались и других тем. Оливия рассказала ему, что ее родители разведены. Лукас — о прошлом мальчиков, которые живут сейчас на ранчо. И хотя он отвечал на ее вопросы, Оливия все же чувствовала, что в нем появлялась какая-то напряженность, когда речь заходила о ранчо.
После того яростного и страстного поцелуя в понедельник он к ней не прикасался. Из-за того ли, что она тогда отстранилась? Или он думает, что она любит Стенли? Или понимает, что, начав целоваться, они не остановятся на этом?
Наблюдая, как легкий ветерок играет волосами Лукаса, она сказала:
— Спасибо, ты мне очень помог.
Подавшись к ней, он заинтересованно спросил:
— Теперь ты чувствуешь себя уверенно?
— Скорее, чувствую страх. В желудке урчит то ли из-за ребенка, то ли из-за экзамена!
— Наверно, из-за того и другого, — засмеялся он. Зазвонил телефон.
— Я возьму, — сказал Лукас. Оливия пошла за ним в квартиру, поскольку на улице похолодало. Лукас взял трубку и, нахмурившись, передал ей:
— Это Уиткомб.
При этом он не ушел и, пока она говорила, наблюдал за ней.
— Здравствуйте, Стенли.
— Это был Лукас? — спросил босс.
— Да.
— Понятно. Я позвонил, чтобы узнать, не похоронили ли вы себя за книгами и не забыли ли поесть. Я мог бы привезти вам что-нибудь.
— Спасибо за заботу, но я поела.
— Вы ведь занимались?
Она поняла, что он подумал, поскольку трубку взял Лукас.
— Да, почти все выходные. Я не подведу ни вас, ни «Баррингтон».
24 
