Особенно,... 
53 
Николь с трудом сдерживалась, чтобы не вскочить и не завизжать от несправедливости судьбы. Впервые в жизни она встретила мужчину, которого искренне полюбила, нашла дело, которое ей понравилось, а в итоге останется ни с чем!
— С тобой все в порядке? — тихо спросил ее Сомаль.
— О да. Все прекрасно, — ответила она, вскинув на него глаза.
Он пристально посмотрел на нее. Слава Богу, подумала Николь, что он не умеет читать мысли. Тем не менее его спокойный немигающий взгляд нервировал ее.
Нет, ничего прекрасного тут нет, и она вовсе не в порядке. Ей удалось совершить крупнейшую из возможных ошибок и испортить себе жизнь. Но ничего, она выпутается из этой ситуации, ведь все произошло только по ее вине. И не доставит ему удовольствия, показав, как сильно изменились ее чувства.
Сколько бы обед ни тянулся, но и он подошел к концу, пришло время уезжать. Франсуаз нежно обняла племянницу, шепнула ей на ухо:
— Ты такая счастливая, девочка моя! А он, он просто замечательный!
Николь поняла, что испытывают люди, которым вонзают в сердце зазубренный, ржавый нож и проворачивают в ране. Что-то тетя Франсуаз скажет через пару недель? Об этом не хотелось даже думать…
— Ты сегодня была очень молчаливой, — заметил Сомаль, когда они сели в лимузин и направились к вилле. — Ты всегда такая в присутствии дяди и тети?
— Что? О нет. Вообще-то мы обычно много разговариваем.
— О, значит, я испортил тебе встречу с родными?
Николь потрясла головой, стараясь разглядеть его в полумраке салона. Эта поездка вдруг напомнила ей о другой, первой, когда он вез ее из тюрьмы, чтобы назвать своей женой. Тогда ей в голову не могло прийти, что она влюбится в этого мужчину, сидящего, как и в тот раз, рядом с ней.
Лимузин остановился у виллы. Сомаль вышел, открыл дверцу с ее стороны, подал руку. А когда Николь вылезла и попыталась освободиться, не отпустил. Она продолжала тянуть руку, но, увы, безуспешно. А ведь ей совершенно не нужна была излишняя близость к нему — это лишало ее способности мыслить.
Вилла сияла огнями. Они вошли и остановились в холле. Сомаль поднял ее руку, поднес к губам.
— Останься сегодня со мной, — низким, глубоким голосом попросил он.
Николь ощутила, как по венам побежала не кровь, а медленно потек расплавленный свинец. Он хочет ее и сегодня! Осмелится ли она на еще одну ночь, которая лишь сильнее привяжет ее к нему?
Как она любила его, как хотела быть с ним!.. Но ведь все это только временно, шепнул предательски-трезвый голосок. Сможет она еще раз разделить с ним постель и сохранить свое бедное сердце в целости и сохранности? Нет. Но оно все равно будет разбито, так или иначе… Так почему бы не использовать возможность еще побыть с ним, любить его, отдаваться со всей страстью неразделенной любви?
— У тебя или у меня? — спросила Николь.
— Сегодня у меня.
Сомаль наклонился. Его губы коснулись ее с такой знакомой нежностью и лаской, что на секунду она забыла обо всех сомнениях. Николь приоткрыла губы в ответ, коснулась языком его языка, прижалась к нему всем телом и почувствовала, как Сомаль напрягся. Потом он оторвался от ее рта, легонько повернул ее и повел по коридору, прочь от знакомой спальни и иллюзии безопасности, которую она давала.
Он вел ее туда, где она никогда еще не была. В его спальню, его место отдыха и уединения.
Дверь была приоткрыта, и Николь заглянула внутрь. Что-то мерцало на стене напротив входа. Это огромное зеркало отражало свет, падающий на него из коридора. Середину комнаты занимала кровать, достойная ее обладателя. Николь взглянула прямо в бездонные глаза Сомаля. В них светились страсть и нетерпение, хотя последнее он старательно контролировал.
— Да или нет? — спросил он, предоставляя ей право решать.
— Да, — выдохнула Николь, поднялась на цыпочки и поцеловала его.
Она хотела каждым своим прикосновением показать ему, как хочет его, как наслаждается его любовью, его ласками. Как счастлива тем временем, которое проводит с ним. И если ей больше нечего предложить ему, то она может, по крайней мере, быть честной. Если всему этому суждено кончиться, то пусть хоть кончится так, чтобы спустя много лет он продолжал вспоминать ее — и жалеть о том, что расстался с ней…
На следующее утро Сомаль проснулся рано. Николь уютно свернулась калачиком и тихо посапывала у него под боком. Долго-долго он смотрел на нее, любуясь пепельными прядями, рассыпавшимися по теплым плечам, длинными пушистыми ресницами, спрятавшими сверкающие изумруды глаз, розовой, нежной кожей прелестного лица. Он легонько коснулся пальцами волос, упиваясь их шелковистостью, и подумал, что легко мог бы провести так целый день — просто любуясь ею.
53 
