Последние отзывы

  30  

Николь соскользнула с седла раньше, чем он успел подойти и помочь ей, улыбнулась принявшему поводья слуге. Тут ноги ее подкосились, и она охнула.

Сильные руки подхватили девушку прежде, чем она упала. Сомаль прижал ее к груди. Одна рука — под коленями, вторая — за спиной.

— Я могу идти, — запротестовала Николь, не делая, однако, попыток освободиться. Да и кто повел бы себя иначе в таком положении? Какая девушка не мечтает, чтобы сильный романтический герой носил ее на руках…

Не обращая внимания на слова Николь, Сомаль донес ее до садовой скамьи неподалеку, осторожно усадил.

Николь с трудом прогнала яркую картинку, вспыхнувшую перед внутренним взором: он несет ее через парк, подходит к французским дверям, вносит в спальню, кладет на кровать, и… Эй, девочка, очнись! — одернула она себя, почувствовав, как краска начала медленно заливать щеки, шею и даже грудь.

— Спасибо, сейчас все пройдет.

Николь не могла поднять на Сомаля глаз. Вдруг он каким-то образом догадается о том, какие мысли бродят в ее голове. А ведь их брак — деловое соглашение. И продолжится только до подписания договора. Нет тут никаких романтических полутонов, намеков…

А нужны ли они? — неожиданно подумала Николь. Они женаты, он уже несколько раз целовал ее. Она хочет от него большего. Николь пристально посмотрела на манящий рот Сомаля, и в голове мелькнула шальная мысль, что он не отвергнет ее.

Что, если она сама поцелует его?

Следующее утро Сомаль встретил за письменным столом в кабинете. Раздался стук в дверь, потом показалась голова его доверенного советника Уаттары.

— У тебя есть свободная минутка? Я заглянул, чтобы ознакомить тебя с последними предложениями.

— Уаттара! Заходи, заходи. Я так и думал, что ты приедешь сегодня. — Сомаль отложил бумаги и сделал приглашающий знак рукой своему давнему и верному другу.

— Что, медовый месяц уже закончился? — усмехнулся Уаттара. Он положил дипломат на стол, щелкнул замками, потом сел на свое обычное место.

— Точнее, то, что сошло за таковой.

— И?

— Вообще-то это не твое дело, но, оказывается, быть женатым намного сложнее, чем я ожидал.

— Да, помолвка была бы лучше.

— Но она вряд ли обманула бы Окембу и его соратников.

Уаттара рассмеялся.

— Ничего. Поспешно спланированная и проведенная церемония — это еще не брак. После завершения переговоров аннулировать его не составит особого труда. — Советник достал папку с бумагами, протянул Сомалю. — Последние предложения де Белльшана. Он, по-видимому, смягчился по отношению к новоиспеченному зятю. Похоже, мы подпишем договор намного раньше, чем я рассчитывал.

Сомаль просмотрел документы.

— Не представляю, чтобы жесткий бизнесмен руководствовался причинами личного характера. Как скоро?

Уаттара пожал плечами.

— Через несколько дней, думаю. Поедешь в Париж на подписание?

— Там его головной офис. Когда мы только начинали переговоры, я решил, что поеду. Теперь — не уверен.

— Я бы мог поехать с тобой, если захочешь. Как насчет твоей жены?

— Николь будет рада услышать, что переговоры идут успешно. Она изначально приехала побыть с родными и, думаю, захочет продлить отдых, когда мы расстанемся. Были какие-то выпады в ее адрес?

— Нет. Полагаю, Окемба и его прихвостни решили, что ставить под сомнение поступки молодой жены члена правительства не очень-то красиво. Разве не так?

— А когда мы расстанемся… — Сомаль откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на друга, — тогда возникнут проблемы?

— Хороший вопрос. Возможно, да, возможно, нет. Кто может сейчас утверждать что-либо с уверенностью?

Сомаль поднялся, подошел к окну. Он не видел ни ярких цветов, не блеска океана в отдалении, не слышал птичьего щебетания. Вместо этого он слышал счастливый смех Николь, видел сверкание изумрудов ее глаз, когда она сердится или радуется, женственную грациозную поступь.

— Что-то не так? — с любопытством спросил Уаттара.

— Какие будут последствия в случае развода, а не аннулирования? — спросил Сомаль, не оборачиваясь.

Молчание было ему ответом. Наконец он повернулся и встретил изумленный взгляд Уаттары.

— Я не понимаю… — Советник моргнул, потом вдруг хлопнул себя ладонью по лбу. — Нет, понимаю! Сомаль, ты и она…

— Это гипотетический вопрос, — прервал его министр.

  30