50 
Внутри у Дарины все сжалось.
– Ты...
– Я видел вас вместе. И не в первый раз.
«Тогда почему же ты говоришь это так, будто ничего не случилось? Почему ты не кричишь на меня, не пытаешься убить? Почему ты так спокоен?» А не в первый раз – значит, тогда, на балу у Литлби, ей не показалось, Эван действительно видел, как она уходила с Иэном...
Она заставила себя посмотреть мужу в глаза:
– Я ухожу от тебя.
Он долго молчал, потом обронил:
– Ты уверена, что правильно поступаешь?
– Да, Эван. Я не могу так больше.
Он печально улыбнулся, озадачив ее еще больше.
– Как – так, Дарин? Чего тебе не хватает? Денег? Их у тебя в избытке. Любви? Я люблю тебя больше жизни, и ты знаешь, это не пустые слова. Только вот ты ко мне равнодушна.
– Может быть, Эван, это и так. – Она вдруг почувствовала жуткую усталость. – Мы так и не сумели приспособиться друг к другу, и... и в этом я виновата тоже.
– Ты не права. На самом деле не виноват никто, кроме нашей проклятой природы. Мы думаем прежде всего о себе, потом о других, а когда два человека вроде нас с тобой замкнуты друг на друга рядом обстоятельств и не смогли изначально найти общий язык... тогда им лучше расстаться. Я не знаю, действительно ли ты любишь этого человека, и нужен ли он тебе настолько, чтобы разрывать все узы... Но в данном случае решай сама. Я больше не хозяин тебе и твоим решениям. Ты можешь уйти немедленно, если захочешь. Я тебя не держу.
Дарина оторопела. Она ожидала скандала, равнодушия, чего угодно, но не такого спокойного и доброжелательного тона.
– Почему ты отпускаешь меня так легко?
– Душа моя спокойна. Если тебе он действительно нужен, вы будете идеальной парой, в отличие от нас с тобой. В том, что ты ему нужна, я убедился.
У Дарины перехватило дыхание.
– Ты говорил с ним?!
– Да, и довольно долго. Мы о многом побеседовали и многое выяснили. Дуло пистолета, направленное в лоб, иногда очень способствует пониманию. Причем с обеих сторон.
Ей показалось, что она падает. Дуэль. То, чего она боялась, случилось. Но если Эван здесь, невредимый, значит, Иэн...
– Что с ним? – с трудом спросила она. – Ты... не убил его?
Эван печально улыбнулся:
– мог бы. Я думал об этом все время, когда шел на него, подняв пистолет. Я ждал его решения. Его шатало, он явно не способен был попасть даже в такую упитанную мишень, как я. А он взял и выстрелил мимо. Наверное, понял, что в меня не попадет, и давал мне все шансы. Отдавал победу мне, чтоб я мог уйти, целый и невредимый, вернуться к тебе. Изумительный человек. – На лице Эвана застыла смесь удивления и невольного уважения.
Дарина затаила дыхание.
– И что ты сделал тогда?
– Выстрелил в воздух. После чего мы снова смогли побеседовать. Это было очень интересно, я бы сказал. И познавательно.
Она словно очнулась. Иэн жив, и Эван тоже жив. И что бы ни случилось дальше, это главное. Дарина улыбнулась:
– Я рада, что вы нашли общий язык.
– Это довольно странно в нашем случае, – согласился Эван. – Но жизнь иногда подбрасывает нам и не такие сюрпризы. В любом случае, от своих слов я не отказываюсь. Бог видит, каким трудом далось мне это решение, но я его принял и собираюсь придерживаться. Ты свободна.
Она почувствовала себя... виноватой. Эван сидел перед ней, чужой знакомый человек, и она понимала: сейчас он жертвует собственным счастьем ради нее. Наверное, это и есть настоящая любовь: позволить любимому уйти тогда, когда сердце умирает при расставании. Она ненавидела себя за то, что Эван вынужден был принять такое решение. Сейчас он был совсем не таким, каким казался ей ранее, и Дарина понимала, что в этом есть ее вина.
– Ох, Эван! – Она уткнулась лицом в ладони. – Я всегда считала себя такой правильной, такой чистой, почти безгрешной. А на самом деле... я просто не могла смириться с тем, что мое счастье могут навязать мне. Я была слишком горда, чтобы принять тебя таким образом. Это было сначала. А потом стало уже поздно. Всего этого можно было бы избежать, если бы... Прости меня. Прости.
Эван отложил трубку, поднялся, подошел к Дарине и обнял ее. От него пахло дорогим табаком, и этот привычный запах вызвал на ее глазах слезы. «Я всегда полагала, что не люблю его, – почему же так больно расставаться?»
Она спрятала лицо у него на плече и затихла, а он поглаживал ее волосы.
– И ты прости меня, – сказал Эван после долгого молчания. – Я не мог понять, почему ты отталкиваешь меня. Полагал, что если я люблю тебя, то и ты меня должна любить, и этого достаточно. Может быть, если бы у нас появились дети, все бы исправилось. Я так надеялся на это.
50 
