38 
Немного поспав, Роми проснулась от прикосновения его губ к впадинке у основания ее шеи. На этот раз она довела его до исступления самыми интимными ласками и поцелуями.
Разбуженная нежным поцелуем Хавьера, Роми пробормотала что-то невнятное и накрыла голову подушкой.
— Кофе, querida. Горячий, крепкий и сладкий. Когда он снял с ее головы подушку и отбросил в сторону, она застонала и жалобно протянула:
— Еще рано.
Хавьер мягко рассмеялся:
— Десять часов. Пора вставать и ехать завтракать.
— Ехать? — Подняв голову, Роми посмотрела на мужа и обнаружила, что он уже принял душ, побрился и оделся. Невероятно. После бурной ночи он выглядел слишком бодрым и свежим.
— У Марии сегодня выходной. — пояснил Хавьер.
«Ну разумеется. Сегодня же воскресенье».
— Предлагаю вот какой план на день. — сказал он. — Мы позавтракаем в уютном кафе, сыграем партию в теннис, после чего я приготовлю барбекю, а ты порежешь салат.
— Не уверена насчет тенниса.
— Думаю, у тебя получится. Вставай.
Роми снова застонала. Тогда он стащил с нее простыню и легонько шлепнул ее по ягодицам. В ответ на это она засмеялась и лягнула его ногой.
— Вставай, а то кофе остынет.
На этот раз она подчинилась и, сев на кровати, взяла у него чашку и сделала несколько глотков. Кофеин помог ей проснуться, и вскоре она уже была готова к новому дню.
— Ты, кажется, упоминал о еде?
Приняв душ, Роми надела белые джинсы, вязаный топ и удобные лодочки, заплела волосы в косу и нанесла немного блеска на губы. Взяв сумочку, она спустилась в фойе, где ее ждал Хавьер.
— Мы могли бы поехать на моем «мини-купере». Хавьер криво ухмыльнулся, и она наморщила нос:
— Я пошутила.
— Ну и шуточки у тебя.
Представив себе, как он, согнувшись в три погибели, сидит за рулем ее маленькой дамской машины, Роми ухмыльнулась:
— Ладно, уговорил. Поедем на твоем «майбахе».
Шикарный автомобиль соответствовал высокому статусу Хавьера. Надо отдать ему должное, он не кичился своим богатством. Он не носил ни перстней, ни бриллиантовых зажимов для галстука, только неброские часы «ролекс» и обручальное кольцо.
Он жил в роскошном особняке, но в его интерьере не было никаких излишеств. В гараже помимо «майбаха» стоял только «фольксваген», на котором Мария ездила за продуктами. У его компании был собственный самолет, но он по большей части летал коммерческими авиарейсами бизнес-классом.
Солнце было уже высоко в небе, когда они не спеша шли по улице, на которой располагались модные бутики и уличные кафе с зонтиками. Они зашли в одно и сели за свободный столик. Хавьер заказал для них обоих завтрак, и, когда им его подали, они с удовольствием его съели.
Погода в Мельбурне могла поменяться несколько раз за сутки, но сегодняшний день, похоже, стал исключением. Ярко светило солнце, в небе лишь кое-где виднелись легкие перистые облачка.
Роми было приятно осознавать, что сегодня ей не нужно думать о работе.
— Как настроение? — спросил Хавьер.
— Отличное.
Выпив кофе, они прошлись по магазинам. В некоторых из них уже продавались рождественские товары. На мгновение Роми даже представила себе наряженную елку в фойе, сверкающую разноцветными огнями.
Был уже полдень, когда они, переодевшись, приехали на теннисный корт. Хавьер выиграл партию, но Роми показала себя настоящим бойцом. Он мог бы запросто победить ее силой, но предпочел тактическую игру. Это было справедливо. Они оба вспотели и охладились в бассейне.
В седьмом часу Хавьер начал готовить барбекю, а Роми — резать салат. Они ужинали на террасе с видом на пляж. Солнце медленно садилось, на побережье загорались огни.
В этой интимной обстановке Роми вдруг захотелось, чтобы Хавьер рассказал ей о себе. О его грандиозных успехах в бизнесе она была наслышана. Ее интересовало его детство. Она знала лишь, что у него не было братьев и сестер и что его мать умерла, когда он был еще ребенком. Что в Австралии он оказался по воле случая.
Она задала ему тот же вопрос, от которого три года назад он отмахнулся. «Я тот, кем я стал», — ответил он тогда.
— Ты горишь желанием узнать всю мою подноготную? — спросил он сейчас.
— Твое прошлое — часть тебя, — просто сказала Роми.
— Я родился в нищете, — спокойно начал Хавьер. — Отца своего я не помню. Мы с матерью жили вдвоем в трейлере. Она работала по восемнадцать часов в сутки, но мы едва сводили концы с концами. Она умерла незадолго до того, как мне исполнилось девять. После этого я перебывал в нескольких приемных семьях. Всех людей, вызвавшихся обо мне заботиться, куда больше интересовали деньги, которые они за это получали, чем мое благополучие. В четырнадцать лет я убежал из последней семьи и предпочел остаться на улице. Полагаться на собственный ум и силу. — Он пристально посмотрел на нее. — То было для меня не самое лучшее время.
38 
