10 
Она почувствовала его ладонь на внутренней стороне бедра и рефлексивно сжала ноги.
— Точно, — выдохнул Нико, несмотря на ее протесты, продвигая руку дальше. — Как бы сделала хорошая девочка?
— Не хочу быть хорошей, — сказала Конни, но, вопреки ее словам и желанию, мышцы сжались сильней.
— Тогда расслабься, — проговорил Нико.
— Я не знаю как.
— Но ты хочешь продолжить? — на всякий случай уточнил он.
— О да!
— Тогда доверься мне.
Это она могла сделать.
— Где мы? Куда ты отвел меня? — прошептала она.
— Прокатиться, — прошептал он в ответ. — Но скоро тебе нужно домой. Мы остановились на холме… Прежде чем я отвезу тебя к родителям, я покажу тебе рай.
Она будто оказалась там, в его машине, юная, как и Нико. Конни заставила себя не задумываться о том, что он делал, она прижалась губами к шее и вдохнула его запах. Она расслабилась немного, и его рука тут же скользнула выше. Конни собралась с силами, но Нико проявлял больше терпения, чем она надеялась. Он положил ладонь на тесемку трусиков. Нико целовал ее щеки, веки, волосы, а когда она разомлела от неспешной ласки и уронила голову на подушку, скользнул в трусики.
Она была такая мягкая и нежная и, конечно, скоро попросит его остановиться. Особенно когда кончик его пальца скользнул внутрь. Она вздрогнула, но он надавил сильнее. Эта ласка принесла с собой маленькие, в такт биению сердца, волны удовольствия. Она попыталась ускользнуть от его рук, но тело отказывалось двигаться. Вдруг Нико прекратил ласку, зацеловал ее до беспамятства, склонился и зашептал в ухо, что именно он хотел сделать с ней. В том мире, где они встретились раньше, выросли вместе, где он был лучше, добрей, умел доверять людям и души не чаял в женщине в своих объятиях.
— На следующем свидании, — шепнул он, — я захочу большего. Всю неделю я думал только об этом…
Он встал на колени на постели и стянул платье. Инстинктивно она стыдливо вцепилась в ткань, но тут же отпустила ее, потому что его взгляд обжигал и лишал всякой скромности. На ней остались лишь туфли и трусики. Он снял обувь, поцеловав каждый пальчик, кожу на ступнях. Она раздвинула ноги, и он скользнул между ее икр. Нико остановился, взглянул на сокровище в его руках, на влажное пятнышко на ее трусиках. Нико не терпелось приласкать ее ртом, нежно, чтобы не ранить, но тут Конни заговорила.
— Я тоже, — сказала она.
Нико с трудом мог вспомнить, о чем говорил до этого.
— Я бы тоже думала только о тебе.
Она провела раскрытыми ладонями по его груди, плечам, рукам. А он все никак не мог отвести взгляда от того места, где еще никто не касался ее.
— Дай мне взглянуть на тебя.
Нико поднялся, разделся, а Констанс с любопытством рассматривала его тело.
— А что потом? — с нетерпением спросила она.
— А потом… — Нико склонился между ее бедер. На секунду он задумался, но тут же в голову пришла мысль. — Он дождался ночи и уложил свою невесту на ложе, — сказал Нико. В это мгновение он и сам поверил в свою историю, в то, что действительно ходил на свидания с ней. Нико взглянул в ее открытое лицо и подумал, что мог бы полюбить ее.
Он стянул с нее трусики. Конни прикрылась ладошкой, но под его нежным взглядом она не хотела прятать ничего.
Он потянулся за пиджаком на полу, но она схватила его за руку.
— Я начала принимать таблетки перед свадьбой.
«Не стоило идти на поводу», — подумает он позже. Но в тот момент эгоистичное желание взяло верх.
Он потерял голову и даже нарушил одно из своих строгих правил.
— Будет больно? — спросила Констанс. Но ответ был ей не нужен, ведь она понимала: никакая боль сегодня не сравнится с той, что наступит завтра, когда Нико уедет.
— Немного, — проговорил он. Нико коснулся губами ее уха, затем страстно и глубоко поцеловал ее, крепко обвив руками.
Конни сжала ногами его бока, но поцелуй совершенно захватил ее: она едва поспевала за ним, губы ныли, но девушка ни за что не променяла бы его на любой другой.
Она едва могла дышать, все мысли оставили голову, и она не испугалась его осторожных попыток. Вдруг он отстранился, и Конни сжалась от резкой, пронзительной боли, когда он проник глубже. Было гораздо больней, чем она ожидала. Дыхание сперло, Конни едва смогла сдержать всхлип, а затем он начал двигаться, хотя она еще не оправилась от вторжения. Он проникал все глубже и глубже, было больно, но уже не так. Он прижался губами к ее шее, и Конни уже не чувствовала никакой боли.
10 
